Зажравшаяся пессимистичная умная сучка.
Название: «Когда сойдёт волна.» Часть 2.
Автор: Tari-Hikari
Бета: я лишена этого счастья
Пейринг: Гриммджо/Ичиго
Жанр: опять агнстофлафф
Рейтинг: R
Фендом: Bleach
Дисклеймер: я – не я, яойка не моя. (Всё принадлежит Кубо-сенсею)
Статус: завершен
Размещение: с моего разрешения
Примечание: возможен ООС. сцены насилия.
Ссылка на первую часть
Часть 2. Глава 1.
читать дальше
***
Эй, Король, ты слышишь меня? Даже если не слышишь, то точно чувствуешь.
Ты же сам прекрасно всё понимаешь…
Ты нарушаешь все запреты. В этот раз это не сойдет тебе с рук.
То, на что ты надеешься – глупо.
Изначально, по своей сущности, по воле судьбы, по карме, да хоть по чему угодно, ты – защитник, воин! Ты не сможешь урвать для себя самого даже жалкий кусочек счастья.
Ты просто не создан для счастья. Ты создан для битв.
Плюнь на это, пока не поздно. Давай снова сражаться вместе, давай увеличивать нашу силу. Давай сольемся воедино, и мы станем непобедимыми!
Слышишь, Король? Тебе нужен я, не он.
Не верь ему. Не слушай его. Не прикасайся к нему. Не вынуждай меня… уничтожать его.
***
Слабое ощущение счастья греет Ичиго, когда он просыпается. Еще находясь на грани сна и реальности, он подсознанием, каким-то таинственным шестым чувством ощущает – случилось что-то хорошее. Это не похоже на утреннюю сладкую усталость, или на мимолетную радость от того, что сегодня - выходной и не надо идти в школу. Это «что-то» - огромно, оно согревает каждую клеточку тела, и оно точно останется с ним надолго.
Ичиго пытается перевернуться на другой бок, чтобы вернуться в сон, не допустить реальность с её Эспадами, экзаменами и рисунками Рукии в приятную теплоту неизвестного ещё счастья, но его рука упирается во что-то теплое и большое.
И тут… Едва пойманное за хвост чудо разбивается вдребезги от внезапного приступа паники. Воспоминания о прошлом дне электрическим разрядом вырывают синигами из полудрёмы, жестоко топчут остатки сна.
«Я…Мы…Гримм… Вчера мы…
Нет-нет. Я не хочу просыпаться. Черт. Черт. Черт!
Ладно. Открой глаза. Просто открой глаза. Ксо! Из-под ресниц ничего не видно, придется до конца открывать. Ками-сама, помоги!»
Туманные и расплывчатые, утренние образы, закрученные вихрем свежего воздуха из распахнутого настежь окна, ударяют по сузившимся зрачкам синигами. Обретающая четкость картинка заставляет на секунду задержать дыхание.
Оперевшись на локоть, над ним задумчиво нависает голубоволосый арранкар.
«Ох, Ками…»
Ичиго внезапно хочется провалиться сквозь землю, попасть – куда угодно, хоть в Общество Душ, хоть в Хуэко Мундо, хоть к самому Айзену в гости и без подарка, только бы быть подальше от этих синих глаз.
Гриммджо смотрит спокойно, даже как-то меланхолично, будто с безразличием. Ичиго запомнил этот взгляд по их битвам – создается впечатление, что Сексте Эспада наплевать как на своего врага, так и на весь окружающий мир.
Они лежат в кровати Куросаки, почти не касаясь друг друга, и синигами лихорадочно ищет хоть какие-нибудь уместные для такой ситуации слова. Тишина душит его; с каждым несказанным словом, с невысказанным предположением немая паника увеличивается.
Тут губы арранкара вздрагивают в едва заметной усмешке. Слегка наклонившись к замершему в ужасе парню, он шепчет:
-Тихо, Ичиго. Не двигайся. Дай мне насладиться этими секундами. Когда ещё я увижу такой страх в твоём взгляде? Пожалуй, ты первый раз в жизни действительно… боишься меня.
***
Гриммджо сразу понимает, что провокация удалась. Щеки парня покрываются красными пятнами, он чуть приподнимается, возмущенно шипит:
- Я не… Я совсем не тебя боюсь! Просто… Просто, у тебя такое выражение лица, будто ты сейчас бросишь на подушку пару смятых купюр и… уйдешь.
Синигами с трудом договаривает фразу до конца, смущается еще больше, зажимает рот рукой. В его взгляде явно читается шок.
«Что я сейчас сказал?!»
Гриммджо больше не в силах сдерживаться – падая головой на подушку, он начинает хрипло смеяться, грозя перебудить всех в доме: рёбра арранкара ходят ходуном под рельефными мышцами.
Через минуту, немного успокоившись и переведя дыхание, он с улыбкой сморит на смущенного донельзя парня, который, судя по виду, сейчас ломанётся делать себе сеппуку.
-Ичиго, ну что ты… Я бы так никогда не сделал.
Карие глаза с надеждой смотрят на него.
-Понимаешь… У меня ведь совсем нет денег.
Упиваясь чужим отчаяньем, наглый арранкар заходится новым приступом смеха.
Но быстро замолкает – всё же, можно и переборщить. А он этого не хочет.
Поэтому, он поворачивается к шокированному мальчишке, обхватывая его руками за талию, и притягивает к себе. А потом – гладит, гладит по растрепанным волосам, по напряженной спине, успокаивает до тех пор, пока такое неподатливое тело совершенно не расслабляется.
Ощущая горячее дыхание на своей груди, прижимаясь подбородком к всклокоченным рыжим прядям, Гриммджо спокойно спрашивает:
-Ты жалеешь о том, что было?
Он чувствует, как тонкие руки чуть дергаются, всё же не решаясь обнять его в ответ. Дыхание синигами, его речь опаляют кожу нестройными цепочками слов.
-Нет. То есть… Не то, что бы я жалел. Я просто совсем не знаю, что мне теперь делать. Я думал, ты сделаешь вид, что ничего не было, или станешь издеваться (Кстати, ты так и поступил, мерзкий кошак! >_<) У меня... в первый раз такое, и я не знаю, как должен себя вести.
Гриммджо кажется – еще чуть-чуть, и мальчишка, доверчиво застывший в его руках, заплачет. Он знает – надо успокоить глупого парня, соврать, что всё будет хорошо, но…
Арранкар резко отталкивает от себя худощавое тело. Перекатываясь, вскакивает с кровати, хватает раскиданную по комнате одежду. На ходу натягивая брюки, уверенно направляется к окну.
-Через несколько секунд сюда зайдет твой отец. Встретимся за завтраком.
Зажав в зубах рубашку, он хватается за карниз руками, ловко соскакивая в кустарник под окном.
Ичиго натягивает одеяло до ушей.
Когда Иссин ударяет его локтём в солнечное сплетение, с криком «Сынок! Доброе уууутро!!!» выпрыгивая неизвестно откуда, он даже не шевелится.
***
За завтраком им всё же не удается поговорить – срочный звонок от Урахары вырывает их из воскресной кухонной суеты, тащит к обшарпанному магазину через весь город, через жадные оскалы дворовых арок и пустоту глазниц распахнутых окон. По пути Ичиго так и не решается что-нибудь сказать, Гриммджо тоже молчит, выжидая.
Торговец встречает их у входа в магазин, тянет-ведет через пыльные комнаты, усаживает за чайный столик, не переставая болтать о каких-то глупостях.
Джагерджак раздражен, ему хочется съездить пару раз шумному синигами по панамке. Ему сейчас не нужен чай или новости от Урахары, ему нужно убедиться, что с его хрупкой игрушкой все в порядке.
Наконец, будто услышав немую угрозу, Урахара переходит к делу.
-Арранкар-сан, Куросаки-кун, позавчера ночью я почувствовал странную реяцу в нескольких кварталах отсюда. Могу поклясться, в ней присутствовала и ваша сила, но она выглядела какой-то... смешанной. Не знаю, что это было, да и не хочу знать, но спешу напомнить вам, что Гриммджо не следует разбрасываться своей реяцу, находясь в релизе. Кажется, Общество Душ уже что-то заметило, и я не удивлюсь, если скоро сюда явится целая комиссия скучных синигами для расследования этой странной вспышки. Вы понимаете, чем это грозит?
Куросаки, исподлобья поглядывая на притихшего арранкара, вяло оправдывается:
-В тот момент это было необходимо, и…
-Если это было так необходимо, то вы могли бы воспользоваться моим подвалом – он скроет всю силу пустого, – перебивает его Урахара, быстро-быстро обмахиваясь веером.
Джагерджак внезапно оживляется, отшвыривает от себя чашку с чаем.
-Урахара-сан, а не разрешите ли вы нам сейчас потренироваться в вашем подвале?
Куросаки удивленно смотрит на Сексту, в нетерпении барабанящего пальцами по столу. Взгляд холодных синих глаз предполагает скорее не просьбу, а грозный приказ.
Торговец прячет ехидную улыбку за бумажной оградой веера, утвердительно кивает, не произнося ни слова.
Арранкар тут же выхватывает печать у Ичиго из кармана, с размаху ударяет парня в плечо, потом повторяет операцию со своим гигаем.
Растерянный синигами бросает короткий взгляд на два лежащих рядом тела, увлекаемый сильной рукой, спускаясь вслед за Гриммджо по маленькой лестнице на тренировочную площадку.
***
Арранкар немного рассеянно обходит кривые скалы, поднимая ногами облака пыли, когда перестает слышать за своей спиной размеренный звук легких шагов.
Ичиго останавливается метрах в десяти от него, понуро опустив голову. Неуверенно тянется к мечу за спиной.
-Ты правда хочешь подраться сейчас?
Гриммджо воодушевленно скалится, выхватывая свою катану и, принимая некое подобие стойки.
Он отмечает про себя, что белый цвет немного сошел с формы синигами, однако, до сих пор покрывал больше трети ткани.
-Конечно. Я никогда не упускаю шанс сразиться с сильным соперником. Хотя, сейчас ты вряд ли будешь силен, Куросаки. Ты выглядишь жалко.
Ичиго едва успевает достать Зангетсу, отразив удар внезапно возникшего прямо перед ним Сексты.
-Давай, Куросаки! Покажи мне свою решимость!
Резкий выпад справа – и снова белая катана скрещивается с огромным черным мечом. Арранкар не шутит, не жалеет мальчишку, дерется в полную силу. Капли пота выступают на лбу синигами.
-Эй, тише, псих, это же тренировка!
-Нападай, Ичиго! Давай же, дерись как мужчина! Хватит защищаться!
Пантера едва не задевает ногу парня, когда он наконец с раздражением отталкивает от себя не в меру резвого противника, вспарывая рукав его куртки.
И тут – закрутилось, сломалось и собралось воедино, понеслось раззадоренное обидой сознание – в бой, ища выход накопившейся за утро злобе. С головой уходя в битву, синигами полностью отдается инстинктам, не раз спасавшим его. Холод металла у виска – отразить, обжигающий свет серо – увернуться. Удары сыплются со всех сторон, в ушах гудит хриплый голос, повторяющий лишь «Давай! Дерись!».
Через десять минут в глазах Ичиго наконец появляется что-то вроде азарта. Он уже не отбивается – сам наносит удары – сначала нерешительные и слабые, после – более уверенные.
-Банкай!
Арранкар мелькает в воздухе, почти незаметный глазу, лишь его голос разносится среди скал:
-Медленно, Куросаки! Ты можешь лучше!
Еще через полчаса синигами уже почти ликует, наслаждаясь привычностью ситуации – он сражается. Сражается, уже в который раз, с одним из сильнейших пустых. В порыве битвы он почти не обращает внимания на то, что движения Секты начинают замедляться.
Опьяненный адреналином, запахом крови, текущей из рассеченной брови, он произносит, срываясь на крик:
-Гетсуга теншоу!
Черная волна накрывает застывшую внизу белую фигуру, обломки скал разлетаются вокруг каменным дождем.
Ичиго удобнее перехватывает рукоять Зангетсу, готовый отразить следующую атаку. Проходит пять секунд. Десять. Пыль серым туманом обволакивает землю на месте удара, закручиваясь мелкими воронками. Двадцать секунд.
Ичиго неуверенно зовет:
-Гриммджо?
Тридцать секунд. Серые вихри оседают, обнажая песчаный грунт и недвижимое тело в черно-белом облачении. Арранкар лежит на боку, неловко подогнув под себя руку; лицо его повернуто к земле, форма изодрана в клочья.
-Гриммджо… - испуганно выдыхает Ичиго
-Гриммджо! – кричит он, черной птицей срываясь вниз.
Яростно отшвыривая подальше тонкий черный меч, он падает на колени рядом с арранкаром, в исступлении трясет его за плечо, дергает за ворот куртки. Сердце его замирает, пропуская пару ударов.
-Гриммджо, прости меня! Пожалуйста, скажи что-нибудь!
Синигами пытается перевернуть безвольно лежащего на земле Сексту вверх лицом, когда спрятанная до этого рука мертвой хваткой вцепляется в его ногу.
Джагерджак несильно дергает парня, подхватывая его голову в падении; накидывается сверху, подминая по себя.
-Куррросаки… Попался!
Пара капель крови падают из раны на его щеке, пачкая бинты под формой синигами.
Ичиго не сопротивляется, он немного удивлен, но в карих глазах искрится радость. Задыхаясь, он шепчет:
-Не делай так больше. Ты напугал меня.
Гриммджо улыбается, тянется выше, сильнее вжимая парня в землю. Тот вздыхает, чувствуя приятное движение по своему телу.
-Значит, всё-таки напугал? Ты думаешь, меня можно сильно ранить этой твоей черной змейкой? Я всё же Секста Эспада, а не обыкновенный пустой.
Арранкар наклоняется и прикусывает парня за губу, царапая щеку маской. Поддерживая рыжую голову, тянет его ближе - облизывает тонкие губы, раскрывает их языком. Мальчишка отвечает на поцелуй с такой страстью, что у Гриммджо начинает кружиться голова.
Внезапно он подрывается с места, тянет парня за собой, сажая к себе на бедра. Длинные ноги сжимают и приобнимают талию арранкара, вечно холодные руки забираются под куртку, заставляя вздрагивать.
Гриммджо дотрагивается до поцарапанной щеки Куросаки, смотрит на него серьезно.
- Слушай меня, придурок. Перестань тяготиться нерешительностью – она не для таких людей, как ты. Разве ты сомневался, когда шел спасать Иноуэ? Разве не был решителен, сражаясь со мной? Ты всегда идешь прямо и напролом, Куросаки Ичиго. Ничто не устоит, преградив твой путь. Тогда почему сейчас ты сомневаешься в чем-то?
Их тела словно сплелись воедино: две ноги или четыре?.. И руки где? Зажаты в замок. И темная материя на белой, и белая - на темной...
Ичиго наклоняется к самому лицу арранкара, целует прохладную поверхность сломанной маски.
-Ты молчал. А я не был уверен, что нужен тебе.
Распутывая завязки черных хакама, Гриммджо горячо выдыхает в ухо синигами.
-Не беспокойся… Оставить тебя было бы величайшей ошибкой…
***
Время летело незаметно, золотыми песчинками ускользая сквозь пальцы, дни шли за днями, ночи калейдоскопом звездных небес сменяли друг друга…
А летний город цвел. Нагло, прямо на глазах прохожих, он осмеливался сиять пронзительной зеленью деревьев, бесстыдно гореть и жить прямо перед людскими восхищенными глазами. В воздухе носился запах листьев, бензина и свежей выпечки.
И, если закрыть глаза, на секунду, на одно только мгновенье могло показаться, что нет ни смерти, ни боли, ни страха.
Но, только на секунду…
***
-Эй, Куросаки, я тут подумал…
Гриммджо ворошит волосы рукой, смахивая пыль, покрывшую всё вокруг после очередной тренировки в подвале Урахары. Ичиго стоит рядом с ним на скале, машинально повторяя его жест.
-Что ты подумал?
-Да на счет того, что твой меч высосал часть моей силы. Наша форма так и остается черно-белой, а меня бесит ваша синигамская расцветка… Вот я и подумал, может, мы можем это как-то использовать?
Куросаки удивленно приподнимает брови.
-Например, как?
Гриммджо расплывается в одной из своих фирменных ехидных усмешек, заставляя Ичиго поежиться от нехорошего предчувствия.
-Раз у тебя есть сила пустого, то… попробуй выстрелить серо!
Парень чуть не роняет меч, неустойчиво пошатываясь на скале.
-Я?! Серо? Ты с ума сошел?
-Да ладно тебе, Куросаки, не трусь, – исчезая в сонидо, Гриммджо секундой позже появляется за спиной синигами, хватает его за руку, направляя в импровизированное небо. Кажется, ему нравится выступать в роли учителя для рыжего мальчишки.
-Это просто. Вытягиваешь руку – вот так, и будто собираешь всю свою злость в кулаке.
Ичиго неуверенно оглядывается на арранкара, однако следует его указаниям.
-Так?
Несколько секунд ничего не происходит. Потом, воздух вокруг начинает потрескивать, будто сгущаясь рядом с рукой Ичиго. Между тонких пальцев растет, неуверенно дрожа, холодный синий огонь.
Арранкар вцепляется в плечо синигами.
-Идиот! Отпускай! Отпускай его быстрее!
Куросаки послушно разжимает пальцы, и тут же чудовищная сила сбрасывает их со скалы, накрывает градом каменных осколков. Взрыв раздается где-то далеко, однако, земля под ногами начинает трястись так, как если бы они находились в эпицентре.
Недовольно отфыркиваясь от пыли, Джагерджак, яростно сверкнув пронзительной синевой глаз, орет на удивленного парнишку:
-Куросаки, я тебя ненавижу!
-П-почему?
-Да потому что ты, даже будучи пустым, постоянно выпендриваешься! Это же было Гранд Рей Серо! И тебе не пришлось использовать кровь! Рррр… Как же ты меня бесишь…
Высоко над ними, в огромной дыре, зияющей в потолке, появляется растрепанная голова Урахары.
-Арранкар-сан, не знаю, как, но вам придется возместить весь ущерб, причиненный моему магазину вашим серо!
Не дожидаясь ответа, торговец удаляется, мелькнув на прощанье белым краешком веера.
Гриммджо злобно рычит, удерживая в себе потоки ругательств и оправдательное «Это не я!». Сгребая синигами за шкирку, он ставит его на ноги.
-Ну-ка, повернись. Ага. Так я и думал. Смотри, белого осталось совсем чуть-чуть. Твоя форма очищается, когда ты используешь силы пустого!
Ичиго растерянно проводит рукой по черной ткани.
-А что нам делать с твоей формой?
Гриммджо ухмыляется, презрительно вздергивая подбородок.
-Пусть остается такой. У меня-то в голове не живет дружелюбный добрячок-синигами, который может использовать эту силу.
-Очень смешно. Но, может, тебе попробовать сделать что-нибудь, что могут только синигами?
-Например, тупить?
-Гриммджо! Я серьезно.
-Да вы ничего не умеете, бесполезные придурки… Хотя…
Карие глаза в ужасе расширяются. Ичиго хватает довольно осклабившегося арранкара за ворот куртки.
-Нет, даже не думай. Нет-нет!
-Что, Ичиго? Банкай?
-Ты же полгорода разнесешь, если у тебя получится банкай!
-Да шучу я, шучу. Не буду ничего делать. Пусть остается черно-белой.
***
В такой прекрасный летний день казалось совершенно немыслимо и безнадежно глупо оставаться дома – Джагерджаку, как истинному хищнику, хотелось на волю. Поэтому, захватив с собой вяло отбрыкивающегося синигами, Гриммджо отправился исследовать свои новые владения – Каракуру.
Солнечный свет непривычно бьет по глазам арранкара, а прохожие лишь удивленно поглядывают на парня со странным цветом волос, но абсолютно не боятся его - жестокого зверя, Сексту Эспада – Гриммджо Джагерджака.
«Это даже немного бесит».
К тому же, Куросаки не позволяет прикасаться к нему, как он сказал, «на людях», поэтому, на следующем перекрестке арранкар уверенно сворачивает в сторону парка, заставляя Ичиго следовать за ним. Пошатавшись немного под сенью раскидистых деревьев, поиздевавшись над попеременно смущенно краснеющим и внезапно взрывающимся от обиды синигами, Гриммджо, ведомый каким-то звериным чутьем, выводит их на заброшенную детскую площадку.
Продолжая о чем-то увлеченно болтать, Ичиго возмущенно охает, когда сильные руки Сексты рывком приподнимают его, сажая на небольшую детскую горку. Арранкар раздвигает его ноги, придвигаясь ближе к слабо сопротивляющемуся телу, жадно целует сухие губы.
-Гримм… Да стой же, придурок! Мы же на улице… Ай! Не кусайся! Сссс… Ну и сволочь же ты… Ками-сама, от тебя жаром пышет, как от печки… Нет! Нет, я сказал! Гримм… ммм… Какой же ты сильный, гад… Ох… Придумал! Давай я сбегаю, куплю нам сока! Хочешь сок?
Джагерджак наконец повинуется худым рукам, упирающимся в его грудь, как-то ехидно кривясь, отвечает:
-Хочу.
Парнишка ловко вскакивает на ноги, отходя на безопасное расстояние от не в меру активного арранкара.
-Тебе какой?
Гриммджо тянется к нагретым солнцем рыжим волосам.
-Апельсиновый.
-Хорошо, – Ичиго вновь уворачивается от расшалившихся рук, быстро скрываясь за листвой кустарника. - Я мигом! Никуда не уходи.
Со вздохом, полным нерастраченной страсти, арранкар садится на жалобно скрипящие качели, роняет голову на руки.
***
Рыжий парнишка сводит его с ума.
Гриммджо передергивает от внезапного понимания того, сколько времени они потеряли, ведя эти бесполезные битвы. То, что творилось с ним сейчас, не сравнить с самой отчаянной схваткой. Может, этот ураган странных, неведомых чувств и желаний так действует на него с непривычки?
Как тогда сказал Ичиго? «Ни друзей, ни родных, ни любви». Правильно. А сейчас – накатом, до предела, до почти болезненной сухости опаленных жаром глаз – и друг, и родственная, тоже одинокая душа, и…
Рыжий мальчишка, немного неловкий, несдержанный, иногда глуповатый - внезапно оказывается для Гриммджо воплощением всего мира. Тогда, той ночью, он подчинялся ему, делал всё, что ни попросишь. Дышал – для Гриммджо, двигался – для Гриммджо, плакал – для Гриммджо. Он впервые видел, как слезы лились из этих решительных глаз, пусть это и были слезы непривычной боли.
Конечно, Джагерджак не питает никаких необоснованных надежд. Быть счастливым для такого как он – невозможно, немыслимо, это противоречит глубинным законам Вселенной. Он – смерть, он – убийца, он – зло…
А Ичиго? Ичиго – жизнь. Не больше и не меньше.
И Гриммджо играл с ним, как кошка с мышью – дразнил и успокаивал, отталкивал, чтобы притянуть еще сильнее, ранил и помогал вновь вставать на ноги. В конце концов, подчинившись тогда его рукам, мальчишка сам предрешил свою судьбу.
Теперь, уже скоро, они будут вместе уничтожены за эту хрупкую, пока еще не оформившуюся надежду на невозможное счастье.
Но, это не так и страшно... Для любого из них – умирать - уже не в первой.
***
Шипение, мерзкий визг разрывающегося пространства вырывает Гриммджо из задумчивого состояния. Ярко-синие глаза удивленно расширяются. Перед ним, среди трещащего по швам полотна реальности, окруженный тьмой перехода между мирами, гордо и прямо, словно статуя, стоит… Айзен.
Тут бы кому-нибудь, по закону жанра, ущипнуть застывшего арранкара за руку, рассеять мираж. Но нет, Владыка стоит перед ним, весь – как на ладони, дружелюбно улыбается, приветствует.
-Здравствуй, Гриммджо. Давно не виделись. Как твои дела?
Мотнув головой, арранкар стряхивает первую растерянность, с вызовом смотрит в притворно-добрые глаза.
-Спасибо, неплохо.
Капитан слегка наклоняет голову вбок.
-О, ну что же, я рад за тебя. Ведь ты, несмотря ни на что, остаешься одним из моих любимых детей. Глупое, заблудшее, но всё же любимое дитя…
Гриммджо инстинктивно сжимается в комок, скалит зубы.
-А не пошел бы ты…Айзен-сама?
От собственной дерзости у Сексты мгновенно пересыхает во рту.
Пришелец качает головой, откидывает прядку волос со лба одним изящным жестом. Одновременно, он выпускает на волю всю свою духовную силу, с такой мощью, что у Гриммджо начинает шуметь в голове.
-Ах, как некультурно. А я думал, ты будешь рад меня видеть. Ведь я пришел предложить тебе сделку.
Руки Гриммджо со страшной силой сжимают цепи качелей.
-Какую еще сделку?
-Неужели я смог заинтересовать тебя? – сладко тянет Айзен. – Ну, что ж. Я хочу предложить тебе вернуться в Эспаду.
Гриммджо горько усмехается.
-Вот так просто? Думаешь, я поверю тебе?
-Ты не дал мне закончить. В обмен, я хотел бы получить этого мальчика… Куросаки Ичиго. Я слышал, ты теперь часто видишься с ним. И для тебя не должно составить труда привести его ко мне. Живым, мертвым – это неважно. За это я дарую тебе своё прощение. Также, ты будешь повышен. Слышишь, Гриммджо? Ты станешь королем над всеми пустыми Хуэко Мундо.
От проникающей сквозь разрыв измерений реяцу арранкара начинает потряхивать. Он не решается больше отвечать своему создателю – слишком нереальна, немыслима вся эта ситуация.
-Подумай хорошенько, Гриммджо Джагерджак. До скорой, как я надеюсь, встречи.
Чуть не задев полой белоснежного облачения лицо арранкара, капитан разворачивается, величественно удаляясь в темноту. Пространство с шорохом сворачивается, возвращая листве её зелень, а небу – голубизну.
Гриммджо застывает на месте, не в силах пошевелиться.
Что это было? Иллюзия? Реальность?
И что этот ублюдок сделает с ним… с ними… в случае отказа?
***
Прикосновение чужой руки заставляет арранкара вздрогнуть.
Будто совсем из другого мира, смотрят на него теплые карие глаза. С улыбкой до ушей и донельзя довольным выражением лица над ним стоит Ичиго. Протягивает маленькую коробочку сока.
-Вот. Апельсиновый, как заказывал. Извини, что задержался. Просто я заметил в магазине рядом вот это.
Синигами трясет перед его лицом брелком в виде котенка с голубой шерстью и грозным выражением мордочки.
-Не смог удержаться, купил на сдачу. Мне кажется, он очень похож на тебя. Смотри, какое страшное лицо. Ха-ха-ха!…
Прилагая все свои силы, Гриммджо улыбается зашедшемуся в приступе смеха парнишке.
-Спасибо, Ичиго. Только знаешь, кажется, дождь собирается… Не люблю я воду. Пойдём домой?
***
И снова ночь накрывает город. И снова Гриммджо приветствует её, сидя на крыше дома Куросаки.
Под странно успокаивающей земной луной он чувствует себя лучше – настолько ночь привычна для жителя Хуэко Мундо. Иногда он скучает по бесконечным пескам, по безжизненным чахлым деревцам. В том холодном мире было скучновато, но ведь это был его мир – целиком и полностью мир Гриммджо Джагерджака.
«Смогу ли я променять то, что имею сейчас, на свою прежнюю жизнь?»
Белые лучи тонкими нитями текут сквозь пальцы, когда арранкар поднимает руку, стараясь загородить светлый серп на темной ткани небосвода.
Он чувствует, как Ичиго подкрадывается к нему сзади, но не подает вида, не шевелится, когда прохладные руки закрывают его глаза.
Гриммджо невесело усмехается:
-Айзен-сама, это вы?
Руки, плавно поглаживая широкие плечи арранкара, перемещаются на его талию. Носом и подбородком Ичиго упирается ему в затылок. Недовольно бурухтит:
-Ты что, дурак? Какой я тебе Айзен?
Гриммджо вздыхает, чувствуя, как мальчишка немного ослабляет хватку, а потом почти вплотную придвигается к его спине. Греется.
-Куросаки, замерзнешь ведь. Чего припёрся?
И снова обиженный голос щекочет кожу, когда мальчишка отвечает, прикусывая его волосы.
-Я проснулся, а тебя нет…
-Ты испугался и заплакал, да?
-Ах так?!..
Теперь укус уже ощутим - синигами прихватывает его зубами за ухо.
Гриммджо рывком перетаскивает брыкающегося парня к себе на колени, крепко стискивает в объятьях, рычит, щелкая зубами у голой шеи.
-Куррросаки, ты чего такой дерзкий сегодня, а? Ищешь приключений на свою… голову?
Но синигами уже не слушает – доверчиво уткнувшись в плечо арранкару, он откидывает голову назад, совсем открывая беззащитное горло, одним глазом поглядывает на луну.
-Мне было холодно без тебя.
Гриммджо как-то непривычно грустно вздыхает.
И рвётся ведь, просится на свободу, через остроту белоснежных клыков, такое наивное «Мне тоже». Но произносит арранкар, конечно, уже ставшее традицией:
-Придурок.
***
Так ведь его придурок, его собственный! Законная добыча. А Айзен и Эспада… пусть подождут немного… Хотя бы, пока он не утолит свой голод…
***
Они стоят над городом, в бесконечно синем небе. Задевая туманными крыльями небосвод, неспешно летят над ними облака.
(Кажется, подтянуться бы немного, схватить за пушистый бок и подарить мальчишке-синигами.
Так ведь не возьмёт. Скажет: «Что я тебе, девчонка - подарки мне дарить?»)
Они рассеяли в пыль уже дюжину пустых – и откуда их столько взялось?
Еще на взводе, еще в пылу драки, неровно дышит рядом с арранкаром хрупкая черная фигурка.
-Ичиго, помнишь? Мы ведь здесь уже были. Только я тогда был без одной руки.
Гриммджо намеренно говорит о прошлом, которое невысказанным соглашением стало для них табу, вскрывая уже почти затянувшиеся раны. Он ждет реакции. Он должен решиться.
Парень поворачивается к нему, проводит взглядом, будто рукой, по шраму на груди арранкара, молчаливо извиняясь за их прежнюю вражду. Убирая меч за спину, он глубоко вздыхает.
-Да… Так много всего случилось. И, так странно, Гриммджо, – тень улыбки мелькает на сосредоточенном лице.- Когда мы сражались в последний раз, ты сказал, что инстинкт победит. Что ты – пустой, а я – синигами. Что только один из нас вернется домой. А мы вернулись вместе.
«Сейчас».
Гриммджо на миг прикрывает глаза, отстраняется, вынимает катану, приставляя её к горлу синигами.
Ичиго чуть удивленно вздергивает подбородок, но молчит, смотрит бесстрашно.
Синие глаза немного тускнеют, арранкар жадно вглядывается в лицо синигами.
-Как ты думаешь, смог бы я сейчас убить тебя?
Гриммджо внимательно наблюдает, как Куросаки на секунду задумывается, как глупо моргает, будто, смаргивая какое-то плохое воспоминание. Как теплеют, наливаются огнем карие глаза, как тонкие губы растягиваются в улыбке.
Синигами делает шаг вперед.
Лезвие всё же царапает голую шею – Гриммджо не успевает отдернуть меч до конца. Серебристые брови сходятся на переносице.
-Ичиго, ты больной! Я мог и не успеть!..
Куросаки делает еще шаг, дотрагивается до клыка на сломанной маске арранкара. На пальце тут же появляется, слабо подрагивая, капля почти черной крови.
-Острые… Ты весь такой…
Будто сдаваясь, Гриммджо тихо усмехается. Потом притягивает его руку к свои губам, слизывает языком каплю, и, приобнимая синигами - полоску крови на мальчишеской шее.
-Бесстрашный дурак… Неужели, ты начал доверять мне?
Ичиго уворачивается от объятий, буркнув что-то вроде «Ну не здесь же, идиот!», начинает медленно спускаться вниз, в город, что цветастым лоскутным одеялом лежит у их ног.
***
Вдруг, в голове арранкара – как маленький взрыв, возникает чувство – опасность. Его меч меняет положение, одной смертельной стрелой летит к сердцу Куросаки. Краем глаза Гриммджо отмечает тень удивления в спокойных глазах. А вот страха – как не было, так и нет.
Он отдергивает мальчишку в последний момент, прижимает к себе свободной рукой. Прямо за рыжим затылком лезвие катаны искрит, сталкиваясь с чужим мечом. Джагерджак едва сдерживает эту атаку, но страшная близость острого лезвия и растрепанных рыжих волос придает ему сил.
Раскатистым криком неизвестный враг рассекает тишину неба.
-Куросаки Ичиго! Вот я и нашел тебя!
Гриммджо рычит, белая катана ловко выскальзывает из-под тонкого, будто изъеденного молью меча, вгрызается в бок незнакомца. Арранкар отпрыгивает подальше, прижимая уже развернувшегося Ичиго ближе к себе, заслоняя их обоих окровавленным лезвием Пантеры.
Куросаки внезапно вырывается из цепких рук. Вскользь цапнув взглядом по сосредоточенному лицу Сексты, удивленно произносит:
-Кенпачи? Зараки Кенпачи?
Странный тип с шипами на голове притрагивается к ране, смотрит на арранкара и синигами удивленно. Потом расплывается в широчайшей улыбке-оскале.
-Привет, Ичиго! Я так и знал, что смогу хорошо развлечься, если найду тебя. Что это за шустрый парень защитил тебя? И что с твоей формой?
Гриммджо неохотно отпускает Ичиго, всё ещё держа меч в вытянутой руке.
-Ты его знаешь?
Куросаки утвердительно кивает.
-Да, это капитан 11-го отряда Готей 13, Зараки Кенпачи.
Гриммджо ядовито скалится, готовый в любую секунду разрезать чужака на тысячи мелких кусочков.
-Тогда какого хрена он хотел проломить тебе голову минут назад?
Зараки вытирает испачканную кровью руку о белое хаори, задумчиво произносит.
-Я думал, Ичиго заметит меня и защитится вовремя.
Гриммджо недоверчиво опускает кончик меча, уже в который раз отмечая про себя, что все синигами – психи.
На плече Зараки возникает маленькая розовая головка, тонкий детский голосок звенит как бубенчики в прическе великана.
-Привет, Ичи! Мы с Кенпачиком пришли поиграть с тобой! Ой, а что это за странная киса?
Миниатюрная лейтенант ловко карабкается по огромной спине капитана, прыгает вперед, приземляясь маленькими ножками на меч Джагерджака. Немного подумав, она наклоняется и просовывает руку в дыру в животе Гриммджо.
-Ой, да это пустая киса! Плохая!
Секста, явно не ожидавший такого хамства, слегка встряхивает меч, будто сгоняя назойливую муху. Через секунду девочка снова оказывается на плече шипастого капитана.
Кенпачи ухмыляется.
-Эй, Ичиго, этот парень досаждает тебе? Можно мне прикончить его? Он смог ранить меня, значит, он необычайно силен, а я как раз искал драки.
Узкое лезвие проносится у самого носа Гриммджо, срезая прядку голубых волос.
-Ах ты ублюдок! – хрипит арранкар. Выражение его лица внезапно меняется от задумчиво-удивленного до почти безумного, брови серебристыми стрелками сходятся на переносице, глаза искрят обжигающим инеем. – Да как ты смеешь так говорить со…
Ичиго перехватывает за пояс уже было рванувшегося в драку арранкара.
-Гриммджо, постой! Зараки - один из сильнейших капитанов Готей 13! Он спас меня в Хуэко Мундо, убив Нойтору.
Арранкар недоверчиво, с нехорошей ухмылочкой осматривает здоровяка еще раз.
-Он смог убить Нойтору?
Тем временем, Ичиго поворачивается к Кенпачи, всё еще придерживая слишком импульсивного Джагерджака.
-Зараки, это Гриммджо. Он… ну… короче…вроде как друг. Не надо его убивать, и тем более, играть с ним. Твои игры еще ни разу ничем хорошим не заканчивались.
Зараки задумчиво осматривает уже усмирившего гнев арранкара, одним движением смахивающего кровь с катаны, убирая её в ножны.
-Странные у тебя друзья, Ичиго. Этот тип случаем не из Эспады?
Куросаки вздыхает, предчувствуя долгое и сложное объяснение. И он уже открывает рот, когда Гриммджо выступает вперед, отшвыривая его подальше фирменным пинком в живот с разворота. Нагло вперив взгляд в величественно возвышающегося над ним капитана, арранкар произносит:
-Я – Секста Эспада, Гриммджо Джагерджак. Мне приятно познакомиться с человеком, который смог победить этого подонка - Нойтору.
Кенпачи вопросительно смотрит на синигами, уже оклемавшегося и яростно нападающего на арранкара со спины, потом, на того самого арранкара, не оглядывающегося и не вынимающего рук из карманов, но всё же, ловко уворачивающегося.
-Ичиго, и ты не дашь мне поиграть с Эспадой? Я так долго ждал…
-Нет.
-Но он же…
-Нет! Гриммджо, стой смирно, когда я хочу тебя убить!
Тут Куросаки внезапно останавливается, хлопает себя по лбу.
-Кстати, а зачем вы пришли в мир живых?
Зараки, будто тоже что-то вспомнив, начинает деловито копаться за пазухой, попутно объясняя.
-Ученые Сейретея заметили странные вспышки реяцу в этом городе, а так как я давно не сражался с достойным противником, я вызвался навестить тебя. А заодно, выяснить, кто тут силой разбрасывается почём зря. И, пока не забыл, мелкая Кучики просила передать тебе это.
Черный железный браслет сверкает, переливаясь на солнце, жалобно звенит, пойманный Ичиго за цепочку-застежку.
-Кучики сказала, эта железяка может полностью скрывать реяцу как синигами, так и пустого, не поглощая её. И еще, она умудрилась стащить у Уноханы-тайчо вот эту штуку. (Зараки недовольно кривится, передает Ичиго большую печать, похожую на удостоверение временного синигами.) Она может вылечить большую часть ран, но применяется только один раз. Кучики сказала, что… - Кенпачи возводит глаза к небу, припоминая точную формулировку.- …«Если два этих буйнопомешанных психа будут жить вместе, то эта штука им точно понадобится». Не знаю, зачем тебе всё это, но…
Гриммджо выпрямляется, стараясь не вздрагивать, накрытый волной духовной силы огромного капитана. Как только браслет оказался у Ичиго, сила Зараки полилась одним опаляющим сознание потоком, от которого волосы на голове вставали дыбом, и Гриммджо наконец узнал её – он чувствовал её колебания в Хуэко Мундо, когда лежал, раненный секирой Нойторы.
-Так вот почему мы не почувствовали вашего приближения – браслет скрыл ваши силы, – вслух размышляет Куросаки. Хватает Гриммджо за руку, защелкивает холодящий кожу металл на запястье.
Потом, внезапно взрывается, глупо размахивает руками:
-Черт! Зараки, ты и правда мог убить меня! Я бы даже не заметил тебя…
-Это неважно, – бросает Кенпачи. (Как - неважно?! – думает Гриммджо.) - Лучше скажи, почему ты водишь дружбу с Эспадой, и не его ли реяцу заметили наши ученые?
Ичиго делает шаг вперед, выпрямляет худую спину, будто готовый защищать Гриммджо ценой своей жизни.
-Да, это была реяцу, рассеянная релизом Гриммджо. Но, он на нашей стороне, и я не позволю Обществу Душ уничтожить его. Зараки, пожалуйста, как мой друг, не мог бы ты промолчать о том, что видел его здесь? Рукия передала браслет именно для него, чтобы ни синигами, ни арранкары не смогли засечь его силу.
Зараки раздумывает, дергая бубенчиками.
-Хорошо, я сделаю это, но, только если…
-Только если что?- замирает Ичиго.
-Если ты позволишь мне сразиться с ним, а потом сам сразишься со мной. Слишком уж я засиделся на месте.
Зараки расплывается в жутковатом оскале, изгрызенный неведомым зверем меч упирается в грудь Ичиго.
Синигами и арранкар нервно сглатывают.
Автор: Tari-Hikari
Бета: я лишена этого счастья
Пейринг: Гриммджо/Ичиго
Жанр: опять агнстофлафф
Рейтинг: R
Фендом: Bleach
Дисклеймер: я – не я, яойка не моя. (Всё принадлежит Кубо-сенсею)
Статус: завершен
Размещение: с моего разрешения
Примечание: возможен ООС. сцены насилия.
Ссылка на первую часть
Часть 2. Глава 1.
читать дальше
Не жалей меня, будь жесток.
Моя кровь – томатный сок.
Моя кровь – клюквенный мусс…
Мне не холодно. Я не боюсь.
Моя кровь – томатный сок.
Моя кровь – клюквенный мусс…
Мне не холодно. Я не боюсь.
***
Эй, Король, ты слышишь меня? Даже если не слышишь, то точно чувствуешь.
Ты же сам прекрасно всё понимаешь…
Ты нарушаешь все запреты. В этот раз это не сойдет тебе с рук.
То, на что ты надеешься – глупо.
Изначально, по своей сущности, по воле судьбы, по карме, да хоть по чему угодно, ты – защитник, воин! Ты не сможешь урвать для себя самого даже жалкий кусочек счастья.
Ты просто не создан для счастья. Ты создан для битв.
Плюнь на это, пока не поздно. Давай снова сражаться вместе, давай увеличивать нашу силу. Давай сольемся воедино, и мы станем непобедимыми!
Слышишь, Король? Тебе нужен я, не он.
Не верь ему. Не слушай его. Не прикасайся к нему. Не вынуждай меня… уничтожать его.
***
Слабое ощущение счастья греет Ичиго, когда он просыпается. Еще находясь на грани сна и реальности, он подсознанием, каким-то таинственным шестым чувством ощущает – случилось что-то хорошее. Это не похоже на утреннюю сладкую усталость, или на мимолетную радость от того, что сегодня - выходной и не надо идти в школу. Это «что-то» - огромно, оно согревает каждую клеточку тела, и оно точно останется с ним надолго.
Ичиго пытается перевернуться на другой бок, чтобы вернуться в сон, не допустить реальность с её Эспадами, экзаменами и рисунками Рукии в приятную теплоту неизвестного ещё счастья, но его рука упирается во что-то теплое и большое.
И тут… Едва пойманное за хвост чудо разбивается вдребезги от внезапного приступа паники. Воспоминания о прошлом дне электрическим разрядом вырывают синигами из полудрёмы, жестоко топчут остатки сна.
«Я…Мы…Гримм… Вчера мы…
Нет-нет. Я не хочу просыпаться. Черт. Черт. Черт!
Ладно. Открой глаза. Просто открой глаза. Ксо! Из-под ресниц ничего не видно, придется до конца открывать. Ками-сама, помоги!»
Туманные и расплывчатые, утренние образы, закрученные вихрем свежего воздуха из распахнутого настежь окна, ударяют по сузившимся зрачкам синигами. Обретающая четкость картинка заставляет на секунду задержать дыхание.
Оперевшись на локоть, над ним задумчиво нависает голубоволосый арранкар.
«Ох, Ками…»
Ичиго внезапно хочется провалиться сквозь землю, попасть – куда угодно, хоть в Общество Душ, хоть в Хуэко Мундо, хоть к самому Айзену в гости и без подарка, только бы быть подальше от этих синих глаз.
Гриммджо смотрит спокойно, даже как-то меланхолично, будто с безразличием. Ичиго запомнил этот взгляд по их битвам – создается впечатление, что Сексте Эспада наплевать как на своего врага, так и на весь окружающий мир.
Они лежат в кровати Куросаки, почти не касаясь друг друга, и синигами лихорадочно ищет хоть какие-нибудь уместные для такой ситуации слова. Тишина душит его; с каждым несказанным словом, с невысказанным предположением немая паника увеличивается.
Тут губы арранкара вздрагивают в едва заметной усмешке. Слегка наклонившись к замершему в ужасе парню, он шепчет:
-Тихо, Ичиго. Не двигайся. Дай мне насладиться этими секундами. Когда ещё я увижу такой страх в твоём взгляде? Пожалуй, ты первый раз в жизни действительно… боишься меня.
***
Гриммджо сразу понимает, что провокация удалась. Щеки парня покрываются красными пятнами, он чуть приподнимается, возмущенно шипит:
- Я не… Я совсем не тебя боюсь! Просто… Просто, у тебя такое выражение лица, будто ты сейчас бросишь на подушку пару смятых купюр и… уйдешь.
Синигами с трудом договаривает фразу до конца, смущается еще больше, зажимает рот рукой. В его взгляде явно читается шок.
«Что я сейчас сказал?!»
Гриммджо больше не в силах сдерживаться – падая головой на подушку, он начинает хрипло смеяться, грозя перебудить всех в доме: рёбра арранкара ходят ходуном под рельефными мышцами.
Через минуту, немного успокоившись и переведя дыхание, он с улыбкой сморит на смущенного донельзя парня, который, судя по виду, сейчас ломанётся делать себе сеппуку.
-Ичиго, ну что ты… Я бы так никогда не сделал.
Карие глаза с надеждой смотрят на него.
-Понимаешь… У меня ведь совсем нет денег.
Упиваясь чужим отчаяньем, наглый арранкар заходится новым приступом смеха.
Но быстро замолкает – всё же, можно и переборщить. А он этого не хочет.
Поэтому, он поворачивается к шокированному мальчишке, обхватывая его руками за талию, и притягивает к себе. А потом – гладит, гладит по растрепанным волосам, по напряженной спине, успокаивает до тех пор, пока такое неподатливое тело совершенно не расслабляется.
Ощущая горячее дыхание на своей груди, прижимаясь подбородком к всклокоченным рыжим прядям, Гриммджо спокойно спрашивает:
-Ты жалеешь о том, что было?
Он чувствует, как тонкие руки чуть дергаются, всё же не решаясь обнять его в ответ. Дыхание синигами, его речь опаляют кожу нестройными цепочками слов.
-Нет. То есть… Не то, что бы я жалел. Я просто совсем не знаю, что мне теперь делать. Я думал, ты сделаешь вид, что ничего не было, или станешь издеваться (Кстати, ты так и поступил, мерзкий кошак! >_<) У меня... в первый раз такое, и я не знаю, как должен себя вести.
Гриммджо кажется – еще чуть-чуть, и мальчишка, доверчиво застывший в его руках, заплачет. Он знает – надо успокоить глупого парня, соврать, что всё будет хорошо, но…
Арранкар резко отталкивает от себя худощавое тело. Перекатываясь, вскакивает с кровати, хватает раскиданную по комнате одежду. На ходу натягивая брюки, уверенно направляется к окну.
-Через несколько секунд сюда зайдет твой отец. Встретимся за завтраком.
Зажав в зубах рубашку, он хватается за карниз руками, ловко соскакивая в кустарник под окном.
Ичиго натягивает одеяло до ушей.
Когда Иссин ударяет его локтём в солнечное сплетение, с криком «Сынок! Доброе уууутро!!!» выпрыгивая неизвестно откуда, он даже не шевелится.
***
За завтраком им всё же не удается поговорить – срочный звонок от Урахары вырывает их из воскресной кухонной суеты, тащит к обшарпанному магазину через весь город, через жадные оскалы дворовых арок и пустоту глазниц распахнутых окон. По пути Ичиго так и не решается что-нибудь сказать, Гриммджо тоже молчит, выжидая.
Торговец встречает их у входа в магазин, тянет-ведет через пыльные комнаты, усаживает за чайный столик, не переставая болтать о каких-то глупостях.
Джагерджак раздражен, ему хочется съездить пару раз шумному синигами по панамке. Ему сейчас не нужен чай или новости от Урахары, ему нужно убедиться, что с его хрупкой игрушкой все в порядке.
Наконец, будто услышав немую угрозу, Урахара переходит к делу.
-Арранкар-сан, Куросаки-кун, позавчера ночью я почувствовал странную реяцу в нескольких кварталах отсюда. Могу поклясться, в ней присутствовала и ваша сила, но она выглядела какой-то... смешанной. Не знаю, что это было, да и не хочу знать, но спешу напомнить вам, что Гриммджо не следует разбрасываться своей реяцу, находясь в релизе. Кажется, Общество Душ уже что-то заметило, и я не удивлюсь, если скоро сюда явится целая комиссия скучных синигами для расследования этой странной вспышки. Вы понимаете, чем это грозит?
Куросаки, исподлобья поглядывая на притихшего арранкара, вяло оправдывается:
-В тот момент это было необходимо, и…
-Если это было так необходимо, то вы могли бы воспользоваться моим подвалом – он скроет всю силу пустого, – перебивает его Урахара, быстро-быстро обмахиваясь веером.
Джагерджак внезапно оживляется, отшвыривает от себя чашку с чаем.
-Урахара-сан, а не разрешите ли вы нам сейчас потренироваться в вашем подвале?
Куросаки удивленно смотрит на Сексту, в нетерпении барабанящего пальцами по столу. Взгляд холодных синих глаз предполагает скорее не просьбу, а грозный приказ.
Торговец прячет ехидную улыбку за бумажной оградой веера, утвердительно кивает, не произнося ни слова.
Арранкар тут же выхватывает печать у Ичиго из кармана, с размаху ударяет парня в плечо, потом повторяет операцию со своим гигаем.
Растерянный синигами бросает короткий взгляд на два лежащих рядом тела, увлекаемый сильной рукой, спускаясь вслед за Гриммджо по маленькой лестнице на тренировочную площадку.
***
Арранкар немного рассеянно обходит кривые скалы, поднимая ногами облака пыли, когда перестает слышать за своей спиной размеренный звук легких шагов.
Ичиго останавливается метрах в десяти от него, понуро опустив голову. Неуверенно тянется к мечу за спиной.
-Ты правда хочешь подраться сейчас?
Гриммджо воодушевленно скалится, выхватывая свою катану и, принимая некое подобие стойки.
Он отмечает про себя, что белый цвет немного сошел с формы синигами, однако, до сих пор покрывал больше трети ткани.
-Конечно. Я никогда не упускаю шанс сразиться с сильным соперником. Хотя, сейчас ты вряд ли будешь силен, Куросаки. Ты выглядишь жалко.
Ичиго едва успевает достать Зангетсу, отразив удар внезапно возникшего прямо перед ним Сексты.
-Давай, Куросаки! Покажи мне свою решимость!
Резкий выпад справа – и снова белая катана скрещивается с огромным черным мечом. Арранкар не шутит, не жалеет мальчишку, дерется в полную силу. Капли пота выступают на лбу синигами.
-Эй, тише, псих, это же тренировка!
-Нападай, Ичиго! Давай же, дерись как мужчина! Хватит защищаться!
Пантера едва не задевает ногу парня, когда он наконец с раздражением отталкивает от себя не в меру резвого противника, вспарывая рукав его куртки.
И тут – закрутилось, сломалось и собралось воедино, понеслось раззадоренное обидой сознание – в бой, ища выход накопившейся за утро злобе. С головой уходя в битву, синигами полностью отдается инстинктам, не раз спасавшим его. Холод металла у виска – отразить, обжигающий свет серо – увернуться. Удары сыплются со всех сторон, в ушах гудит хриплый голос, повторяющий лишь «Давай! Дерись!».
Через десять минут в глазах Ичиго наконец появляется что-то вроде азарта. Он уже не отбивается – сам наносит удары – сначала нерешительные и слабые, после – более уверенные.
-Банкай!
Арранкар мелькает в воздухе, почти незаметный глазу, лишь его голос разносится среди скал:
-Медленно, Куросаки! Ты можешь лучше!
Еще через полчаса синигами уже почти ликует, наслаждаясь привычностью ситуации – он сражается. Сражается, уже в который раз, с одним из сильнейших пустых. В порыве битвы он почти не обращает внимания на то, что движения Секты начинают замедляться.
Опьяненный адреналином, запахом крови, текущей из рассеченной брови, он произносит, срываясь на крик:
-Гетсуга теншоу!
Черная волна накрывает застывшую внизу белую фигуру, обломки скал разлетаются вокруг каменным дождем.
Ичиго удобнее перехватывает рукоять Зангетсу, готовый отразить следующую атаку. Проходит пять секунд. Десять. Пыль серым туманом обволакивает землю на месте удара, закручиваясь мелкими воронками. Двадцать секунд.
Ичиго неуверенно зовет:
-Гриммджо?
Тридцать секунд. Серые вихри оседают, обнажая песчаный грунт и недвижимое тело в черно-белом облачении. Арранкар лежит на боку, неловко подогнув под себя руку; лицо его повернуто к земле, форма изодрана в клочья.
-Гриммджо… - испуганно выдыхает Ичиго
-Гриммджо! – кричит он, черной птицей срываясь вниз.
Яростно отшвыривая подальше тонкий черный меч, он падает на колени рядом с арранкаром, в исступлении трясет его за плечо, дергает за ворот куртки. Сердце его замирает, пропуская пару ударов.
-Гриммджо, прости меня! Пожалуйста, скажи что-нибудь!
Синигами пытается перевернуть безвольно лежащего на земле Сексту вверх лицом, когда спрятанная до этого рука мертвой хваткой вцепляется в его ногу.
Джагерджак несильно дергает парня, подхватывая его голову в падении; накидывается сверху, подминая по себя.
-Куррросаки… Попался!
Пара капель крови падают из раны на его щеке, пачкая бинты под формой синигами.
Ичиго не сопротивляется, он немного удивлен, но в карих глазах искрится радость. Задыхаясь, он шепчет:
-Не делай так больше. Ты напугал меня.
Гриммджо улыбается, тянется выше, сильнее вжимая парня в землю. Тот вздыхает, чувствуя приятное движение по своему телу.
-Значит, всё-таки напугал? Ты думаешь, меня можно сильно ранить этой твоей черной змейкой? Я всё же Секста Эспада, а не обыкновенный пустой.
Арранкар наклоняется и прикусывает парня за губу, царапая щеку маской. Поддерживая рыжую голову, тянет его ближе - облизывает тонкие губы, раскрывает их языком. Мальчишка отвечает на поцелуй с такой страстью, что у Гриммджо начинает кружиться голова.
Внезапно он подрывается с места, тянет парня за собой, сажая к себе на бедра. Длинные ноги сжимают и приобнимают талию арранкара, вечно холодные руки забираются под куртку, заставляя вздрагивать.
Гриммджо дотрагивается до поцарапанной щеки Куросаки, смотрит на него серьезно.
- Слушай меня, придурок. Перестань тяготиться нерешительностью – она не для таких людей, как ты. Разве ты сомневался, когда шел спасать Иноуэ? Разве не был решителен, сражаясь со мной? Ты всегда идешь прямо и напролом, Куросаки Ичиго. Ничто не устоит, преградив твой путь. Тогда почему сейчас ты сомневаешься в чем-то?
Их тела словно сплелись воедино: две ноги или четыре?.. И руки где? Зажаты в замок. И темная материя на белой, и белая - на темной...
Ичиго наклоняется к самому лицу арранкара, целует прохладную поверхность сломанной маски.
-Ты молчал. А я не был уверен, что нужен тебе.
Распутывая завязки черных хакама, Гриммджо горячо выдыхает в ухо синигами.
-Не беспокойся… Оставить тебя было бы величайшей ошибкой…
***
Время летело незаметно, золотыми песчинками ускользая сквозь пальцы, дни шли за днями, ночи калейдоскопом звездных небес сменяли друг друга…
А летний город цвел. Нагло, прямо на глазах прохожих, он осмеливался сиять пронзительной зеленью деревьев, бесстыдно гореть и жить прямо перед людскими восхищенными глазами. В воздухе носился запах листьев, бензина и свежей выпечки.
И, если закрыть глаза, на секунду, на одно только мгновенье могло показаться, что нет ни смерти, ни боли, ни страха.
Но, только на секунду…
***
-Эй, Куросаки, я тут подумал…
Гриммджо ворошит волосы рукой, смахивая пыль, покрывшую всё вокруг после очередной тренировки в подвале Урахары. Ичиго стоит рядом с ним на скале, машинально повторяя его жест.
-Что ты подумал?
-Да на счет того, что твой меч высосал часть моей силы. Наша форма так и остается черно-белой, а меня бесит ваша синигамская расцветка… Вот я и подумал, может, мы можем это как-то использовать?
Куросаки удивленно приподнимает брови.
-Например, как?
Гриммджо расплывается в одной из своих фирменных ехидных усмешек, заставляя Ичиго поежиться от нехорошего предчувствия.
-Раз у тебя есть сила пустого, то… попробуй выстрелить серо!
Парень чуть не роняет меч, неустойчиво пошатываясь на скале.
-Я?! Серо? Ты с ума сошел?
-Да ладно тебе, Куросаки, не трусь, – исчезая в сонидо, Гриммджо секундой позже появляется за спиной синигами, хватает его за руку, направляя в импровизированное небо. Кажется, ему нравится выступать в роли учителя для рыжего мальчишки.
-Это просто. Вытягиваешь руку – вот так, и будто собираешь всю свою злость в кулаке.
Ичиго неуверенно оглядывается на арранкара, однако следует его указаниям.
-Так?
Несколько секунд ничего не происходит. Потом, воздух вокруг начинает потрескивать, будто сгущаясь рядом с рукой Ичиго. Между тонких пальцев растет, неуверенно дрожа, холодный синий огонь.
Арранкар вцепляется в плечо синигами.
-Идиот! Отпускай! Отпускай его быстрее!
Куросаки послушно разжимает пальцы, и тут же чудовищная сила сбрасывает их со скалы, накрывает градом каменных осколков. Взрыв раздается где-то далеко, однако, земля под ногами начинает трястись так, как если бы они находились в эпицентре.
Недовольно отфыркиваясь от пыли, Джагерджак, яростно сверкнув пронзительной синевой глаз, орет на удивленного парнишку:
-Куросаки, я тебя ненавижу!
-П-почему?
-Да потому что ты, даже будучи пустым, постоянно выпендриваешься! Это же было Гранд Рей Серо! И тебе не пришлось использовать кровь! Рррр… Как же ты меня бесишь…
Высоко над ними, в огромной дыре, зияющей в потолке, появляется растрепанная голова Урахары.
-Арранкар-сан, не знаю, как, но вам придется возместить весь ущерб, причиненный моему магазину вашим серо!
Не дожидаясь ответа, торговец удаляется, мелькнув на прощанье белым краешком веера.
Гриммджо злобно рычит, удерживая в себе потоки ругательств и оправдательное «Это не я!». Сгребая синигами за шкирку, он ставит его на ноги.
-Ну-ка, повернись. Ага. Так я и думал. Смотри, белого осталось совсем чуть-чуть. Твоя форма очищается, когда ты используешь силы пустого!
Ичиго растерянно проводит рукой по черной ткани.
-А что нам делать с твоей формой?
Гриммджо ухмыляется, презрительно вздергивая подбородок.
-Пусть остается такой. У меня-то в голове не живет дружелюбный добрячок-синигами, который может использовать эту силу.
-Очень смешно. Но, может, тебе попробовать сделать что-нибудь, что могут только синигами?
-Например, тупить?
-Гриммджо! Я серьезно.
-Да вы ничего не умеете, бесполезные придурки… Хотя…
Карие глаза в ужасе расширяются. Ичиго хватает довольно осклабившегося арранкара за ворот куртки.
-Нет, даже не думай. Нет-нет!
-Что, Ичиго? Банкай?
-Ты же полгорода разнесешь, если у тебя получится банкай!
-Да шучу я, шучу. Не буду ничего делать. Пусть остается черно-белой.
***
В такой прекрасный летний день казалось совершенно немыслимо и безнадежно глупо оставаться дома – Джагерджаку, как истинному хищнику, хотелось на волю. Поэтому, захватив с собой вяло отбрыкивающегося синигами, Гриммджо отправился исследовать свои новые владения – Каракуру.
Солнечный свет непривычно бьет по глазам арранкара, а прохожие лишь удивленно поглядывают на парня со странным цветом волос, но абсолютно не боятся его - жестокого зверя, Сексту Эспада – Гриммджо Джагерджака.
«Это даже немного бесит».
К тому же, Куросаки не позволяет прикасаться к нему, как он сказал, «на людях», поэтому, на следующем перекрестке арранкар уверенно сворачивает в сторону парка, заставляя Ичиго следовать за ним. Пошатавшись немного под сенью раскидистых деревьев, поиздевавшись над попеременно смущенно краснеющим и внезапно взрывающимся от обиды синигами, Гриммджо, ведомый каким-то звериным чутьем, выводит их на заброшенную детскую площадку.
Продолжая о чем-то увлеченно болтать, Ичиго возмущенно охает, когда сильные руки Сексты рывком приподнимают его, сажая на небольшую детскую горку. Арранкар раздвигает его ноги, придвигаясь ближе к слабо сопротивляющемуся телу, жадно целует сухие губы.
-Гримм… Да стой же, придурок! Мы же на улице… Ай! Не кусайся! Сссс… Ну и сволочь же ты… Ками-сама, от тебя жаром пышет, как от печки… Нет! Нет, я сказал! Гримм… ммм… Какой же ты сильный, гад… Ох… Придумал! Давай я сбегаю, куплю нам сока! Хочешь сок?
Джагерджак наконец повинуется худым рукам, упирающимся в его грудь, как-то ехидно кривясь, отвечает:
-Хочу.
Парнишка ловко вскакивает на ноги, отходя на безопасное расстояние от не в меру активного арранкара.
-Тебе какой?
Гриммджо тянется к нагретым солнцем рыжим волосам.
-Апельсиновый.
-Хорошо, – Ичиго вновь уворачивается от расшалившихся рук, быстро скрываясь за листвой кустарника. - Я мигом! Никуда не уходи.
Со вздохом, полным нерастраченной страсти, арранкар садится на жалобно скрипящие качели, роняет голову на руки.
***
Рыжий парнишка сводит его с ума.
Гриммджо передергивает от внезапного понимания того, сколько времени они потеряли, ведя эти бесполезные битвы. То, что творилось с ним сейчас, не сравнить с самой отчаянной схваткой. Может, этот ураган странных, неведомых чувств и желаний так действует на него с непривычки?
Как тогда сказал Ичиго? «Ни друзей, ни родных, ни любви». Правильно. А сейчас – накатом, до предела, до почти болезненной сухости опаленных жаром глаз – и друг, и родственная, тоже одинокая душа, и…
Рыжий мальчишка, немного неловкий, несдержанный, иногда глуповатый - внезапно оказывается для Гриммджо воплощением всего мира. Тогда, той ночью, он подчинялся ему, делал всё, что ни попросишь. Дышал – для Гриммджо, двигался – для Гриммджо, плакал – для Гриммджо. Он впервые видел, как слезы лились из этих решительных глаз, пусть это и были слезы непривычной боли.
Конечно, Джагерджак не питает никаких необоснованных надежд. Быть счастливым для такого как он – невозможно, немыслимо, это противоречит глубинным законам Вселенной. Он – смерть, он – убийца, он – зло…
А Ичиго? Ичиго – жизнь. Не больше и не меньше.
И Гриммджо играл с ним, как кошка с мышью – дразнил и успокаивал, отталкивал, чтобы притянуть еще сильнее, ранил и помогал вновь вставать на ноги. В конце концов, подчинившись тогда его рукам, мальчишка сам предрешил свою судьбу.
Теперь, уже скоро, они будут вместе уничтожены за эту хрупкую, пока еще не оформившуюся надежду на невозможное счастье.
Но, это не так и страшно... Для любого из них – умирать - уже не в первой.
***
Шипение, мерзкий визг разрывающегося пространства вырывает Гриммджо из задумчивого состояния. Ярко-синие глаза удивленно расширяются. Перед ним, среди трещащего по швам полотна реальности, окруженный тьмой перехода между мирами, гордо и прямо, словно статуя, стоит… Айзен.
Тут бы кому-нибудь, по закону жанра, ущипнуть застывшего арранкара за руку, рассеять мираж. Но нет, Владыка стоит перед ним, весь – как на ладони, дружелюбно улыбается, приветствует.
-Здравствуй, Гриммджо. Давно не виделись. Как твои дела?
Мотнув головой, арранкар стряхивает первую растерянность, с вызовом смотрит в притворно-добрые глаза.
-Спасибо, неплохо.
Капитан слегка наклоняет голову вбок.
-О, ну что же, я рад за тебя. Ведь ты, несмотря ни на что, остаешься одним из моих любимых детей. Глупое, заблудшее, но всё же любимое дитя…
Гриммджо инстинктивно сжимается в комок, скалит зубы.
-А не пошел бы ты…Айзен-сама?
От собственной дерзости у Сексты мгновенно пересыхает во рту.
Пришелец качает головой, откидывает прядку волос со лба одним изящным жестом. Одновременно, он выпускает на волю всю свою духовную силу, с такой мощью, что у Гриммджо начинает шуметь в голове.
-Ах, как некультурно. А я думал, ты будешь рад меня видеть. Ведь я пришел предложить тебе сделку.
Руки Гриммджо со страшной силой сжимают цепи качелей.
-Какую еще сделку?
-Неужели я смог заинтересовать тебя? – сладко тянет Айзен. – Ну, что ж. Я хочу предложить тебе вернуться в Эспаду.
Гриммджо горько усмехается.
-Вот так просто? Думаешь, я поверю тебе?
-Ты не дал мне закончить. В обмен, я хотел бы получить этого мальчика… Куросаки Ичиго. Я слышал, ты теперь часто видишься с ним. И для тебя не должно составить труда привести его ко мне. Живым, мертвым – это неважно. За это я дарую тебе своё прощение. Также, ты будешь повышен. Слышишь, Гриммджо? Ты станешь королем над всеми пустыми Хуэко Мундо.
От проникающей сквозь разрыв измерений реяцу арранкара начинает потряхивать. Он не решается больше отвечать своему создателю – слишком нереальна, немыслима вся эта ситуация.
-Подумай хорошенько, Гриммджо Джагерджак. До скорой, как я надеюсь, встречи.
Чуть не задев полой белоснежного облачения лицо арранкара, капитан разворачивается, величественно удаляясь в темноту. Пространство с шорохом сворачивается, возвращая листве её зелень, а небу – голубизну.
Гриммджо застывает на месте, не в силах пошевелиться.
Что это было? Иллюзия? Реальность?
И что этот ублюдок сделает с ним… с ними… в случае отказа?
***
Прикосновение чужой руки заставляет арранкара вздрогнуть.
Будто совсем из другого мира, смотрят на него теплые карие глаза. С улыбкой до ушей и донельзя довольным выражением лица над ним стоит Ичиго. Протягивает маленькую коробочку сока.
-Вот. Апельсиновый, как заказывал. Извини, что задержался. Просто я заметил в магазине рядом вот это.
Синигами трясет перед его лицом брелком в виде котенка с голубой шерстью и грозным выражением мордочки.
-Не смог удержаться, купил на сдачу. Мне кажется, он очень похож на тебя. Смотри, какое страшное лицо. Ха-ха-ха!…
Прилагая все свои силы, Гриммджо улыбается зашедшемуся в приступе смеха парнишке.
-Спасибо, Ичиго. Только знаешь, кажется, дождь собирается… Не люблю я воду. Пойдём домой?
***
И снова ночь накрывает город. И снова Гриммджо приветствует её, сидя на крыше дома Куросаки.
Под странно успокаивающей земной луной он чувствует себя лучше – настолько ночь привычна для жителя Хуэко Мундо. Иногда он скучает по бесконечным пескам, по безжизненным чахлым деревцам. В том холодном мире было скучновато, но ведь это был его мир – целиком и полностью мир Гриммджо Джагерджака.
«Смогу ли я променять то, что имею сейчас, на свою прежнюю жизнь?»
Белые лучи тонкими нитями текут сквозь пальцы, когда арранкар поднимает руку, стараясь загородить светлый серп на темной ткани небосвода.
Он чувствует, как Ичиго подкрадывается к нему сзади, но не подает вида, не шевелится, когда прохладные руки закрывают его глаза.
Гриммджо невесело усмехается:
-Айзен-сама, это вы?
Руки, плавно поглаживая широкие плечи арранкара, перемещаются на его талию. Носом и подбородком Ичиго упирается ему в затылок. Недовольно бурухтит:
-Ты что, дурак? Какой я тебе Айзен?
Гриммджо вздыхает, чувствуя, как мальчишка немного ослабляет хватку, а потом почти вплотную придвигается к его спине. Греется.
-Куросаки, замерзнешь ведь. Чего припёрся?
И снова обиженный голос щекочет кожу, когда мальчишка отвечает, прикусывая его волосы.
-Я проснулся, а тебя нет…
-Ты испугался и заплакал, да?
-Ах так?!..
Теперь укус уже ощутим - синигами прихватывает его зубами за ухо.
Гриммджо рывком перетаскивает брыкающегося парня к себе на колени, крепко стискивает в объятьях, рычит, щелкая зубами у голой шеи.
-Куррросаки, ты чего такой дерзкий сегодня, а? Ищешь приключений на свою… голову?
Но синигами уже не слушает – доверчиво уткнувшись в плечо арранкару, он откидывает голову назад, совсем открывая беззащитное горло, одним глазом поглядывает на луну.
-Мне было холодно без тебя.
Гриммджо как-то непривычно грустно вздыхает.
И рвётся ведь, просится на свободу, через остроту белоснежных клыков, такое наивное «Мне тоже». Но произносит арранкар, конечно, уже ставшее традицией:
-Придурок.
***
Так ведь его придурок, его собственный! Законная добыча. А Айзен и Эспада… пусть подождут немного… Хотя бы, пока он не утолит свой голод…
***
Они стоят над городом, в бесконечно синем небе. Задевая туманными крыльями небосвод, неспешно летят над ними облака.
(Кажется, подтянуться бы немного, схватить за пушистый бок и подарить мальчишке-синигами.
Так ведь не возьмёт. Скажет: «Что я тебе, девчонка - подарки мне дарить?»)
Они рассеяли в пыль уже дюжину пустых – и откуда их столько взялось?
Еще на взводе, еще в пылу драки, неровно дышит рядом с арранкаром хрупкая черная фигурка.
-Ичиго, помнишь? Мы ведь здесь уже были. Только я тогда был без одной руки.
Гриммджо намеренно говорит о прошлом, которое невысказанным соглашением стало для них табу, вскрывая уже почти затянувшиеся раны. Он ждет реакции. Он должен решиться.
Парень поворачивается к нему, проводит взглядом, будто рукой, по шраму на груди арранкара, молчаливо извиняясь за их прежнюю вражду. Убирая меч за спину, он глубоко вздыхает.
-Да… Так много всего случилось. И, так странно, Гриммджо, – тень улыбки мелькает на сосредоточенном лице.- Когда мы сражались в последний раз, ты сказал, что инстинкт победит. Что ты – пустой, а я – синигами. Что только один из нас вернется домой. А мы вернулись вместе.
«Сейчас».
Гриммджо на миг прикрывает глаза, отстраняется, вынимает катану, приставляя её к горлу синигами.
Ичиго чуть удивленно вздергивает подбородок, но молчит, смотрит бесстрашно.
Синие глаза немного тускнеют, арранкар жадно вглядывается в лицо синигами.
-Как ты думаешь, смог бы я сейчас убить тебя?
Гриммджо внимательно наблюдает, как Куросаки на секунду задумывается, как глупо моргает, будто, смаргивая какое-то плохое воспоминание. Как теплеют, наливаются огнем карие глаза, как тонкие губы растягиваются в улыбке.
Синигами делает шаг вперед.
Лезвие всё же царапает голую шею – Гриммджо не успевает отдернуть меч до конца. Серебристые брови сходятся на переносице.
-Ичиго, ты больной! Я мог и не успеть!..
Куросаки делает еще шаг, дотрагивается до клыка на сломанной маске арранкара. На пальце тут же появляется, слабо подрагивая, капля почти черной крови.
-Острые… Ты весь такой…
Будто сдаваясь, Гриммджо тихо усмехается. Потом притягивает его руку к свои губам, слизывает языком каплю, и, приобнимая синигами - полоску крови на мальчишеской шее.
-Бесстрашный дурак… Неужели, ты начал доверять мне?
Ичиго уворачивается от объятий, буркнув что-то вроде «Ну не здесь же, идиот!», начинает медленно спускаться вниз, в город, что цветастым лоскутным одеялом лежит у их ног.
***
Вдруг, в голове арранкара – как маленький взрыв, возникает чувство – опасность. Его меч меняет положение, одной смертельной стрелой летит к сердцу Куросаки. Краем глаза Гриммджо отмечает тень удивления в спокойных глазах. А вот страха – как не было, так и нет.
Он отдергивает мальчишку в последний момент, прижимает к себе свободной рукой. Прямо за рыжим затылком лезвие катаны искрит, сталкиваясь с чужим мечом. Джагерджак едва сдерживает эту атаку, но страшная близость острого лезвия и растрепанных рыжих волос придает ему сил.
Раскатистым криком неизвестный враг рассекает тишину неба.
-Куросаки Ичиго! Вот я и нашел тебя!
Гриммджо рычит, белая катана ловко выскальзывает из-под тонкого, будто изъеденного молью меча, вгрызается в бок незнакомца. Арранкар отпрыгивает подальше, прижимая уже развернувшегося Ичиго ближе к себе, заслоняя их обоих окровавленным лезвием Пантеры.
Куросаки внезапно вырывается из цепких рук. Вскользь цапнув взглядом по сосредоточенному лицу Сексты, удивленно произносит:
-Кенпачи? Зараки Кенпачи?
Странный тип с шипами на голове притрагивается к ране, смотрит на арранкара и синигами удивленно. Потом расплывается в широчайшей улыбке-оскале.
-Привет, Ичиго! Я так и знал, что смогу хорошо развлечься, если найду тебя. Что это за шустрый парень защитил тебя? И что с твоей формой?
Гриммджо неохотно отпускает Ичиго, всё ещё держа меч в вытянутой руке.
-Ты его знаешь?
Куросаки утвердительно кивает.
-Да, это капитан 11-го отряда Готей 13, Зараки Кенпачи.
Гриммджо ядовито скалится, готовый в любую секунду разрезать чужака на тысячи мелких кусочков.
-Тогда какого хрена он хотел проломить тебе голову минут назад?
Зараки вытирает испачканную кровью руку о белое хаори, задумчиво произносит.
-Я думал, Ичиго заметит меня и защитится вовремя.
Гриммджо недоверчиво опускает кончик меча, уже в который раз отмечая про себя, что все синигами – психи.
На плече Зараки возникает маленькая розовая головка, тонкий детский голосок звенит как бубенчики в прическе великана.
-Привет, Ичи! Мы с Кенпачиком пришли поиграть с тобой! Ой, а что это за странная киса?
Миниатюрная лейтенант ловко карабкается по огромной спине капитана, прыгает вперед, приземляясь маленькими ножками на меч Джагерджака. Немного подумав, она наклоняется и просовывает руку в дыру в животе Гриммджо.
-Ой, да это пустая киса! Плохая!
Секста, явно не ожидавший такого хамства, слегка встряхивает меч, будто сгоняя назойливую муху. Через секунду девочка снова оказывается на плече шипастого капитана.
Кенпачи ухмыляется.
-Эй, Ичиго, этот парень досаждает тебе? Можно мне прикончить его? Он смог ранить меня, значит, он необычайно силен, а я как раз искал драки.
Узкое лезвие проносится у самого носа Гриммджо, срезая прядку голубых волос.
-Ах ты ублюдок! – хрипит арранкар. Выражение его лица внезапно меняется от задумчиво-удивленного до почти безумного, брови серебристыми стрелками сходятся на переносице, глаза искрят обжигающим инеем. – Да как ты смеешь так говорить со…
Ичиго перехватывает за пояс уже было рванувшегося в драку арранкара.
-Гриммджо, постой! Зараки - один из сильнейших капитанов Готей 13! Он спас меня в Хуэко Мундо, убив Нойтору.
Арранкар недоверчиво, с нехорошей ухмылочкой осматривает здоровяка еще раз.
-Он смог убить Нойтору?
Тем временем, Ичиго поворачивается к Кенпачи, всё еще придерживая слишком импульсивного Джагерджака.
-Зараки, это Гриммджо. Он… ну… короче…вроде как друг. Не надо его убивать, и тем более, играть с ним. Твои игры еще ни разу ничем хорошим не заканчивались.
Зараки задумчиво осматривает уже усмирившего гнев арранкара, одним движением смахивающего кровь с катаны, убирая её в ножны.
-Странные у тебя друзья, Ичиго. Этот тип случаем не из Эспады?
Куросаки вздыхает, предчувствуя долгое и сложное объяснение. И он уже открывает рот, когда Гриммджо выступает вперед, отшвыривая его подальше фирменным пинком в живот с разворота. Нагло вперив взгляд в величественно возвышающегося над ним капитана, арранкар произносит:
-Я – Секста Эспада, Гриммджо Джагерджак. Мне приятно познакомиться с человеком, который смог победить этого подонка - Нойтору.
Кенпачи вопросительно смотрит на синигами, уже оклемавшегося и яростно нападающего на арранкара со спины, потом, на того самого арранкара, не оглядывающегося и не вынимающего рук из карманов, но всё же, ловко уворачивающегося.
-Ичиго, и ты не дашь мне поиграть с Эспадой? Я так долго ждал…
-Нет.
-Но он же…
-Нет! Гриммджо, стой смирно, когда я хочу тебя убить!
Тут Куросаки внезапно останавливается, хлопает себя по лбу.
-Кстати, а зачем вы пришли в мир живых?
Зараки, будто тоже что-то вспомнив, начинает деловито копаться за пазухой, попутно объясняя.
-Ученые Сейретея заметили странные вспышки реяцу в этом городе, а так как я давно не сражался с достойным противником, я вызвался навестить тебя. А заодно, выяснить, кто тут силой разбрасывается почём зря. И, пока не забыл, мелкая Кучики просила передать тебе это.
Черный железный браслет сверкает, переливаясь на солнце, жалобно звенит, пойманный Ичиго за цепочку-застежку.
-Кучики сказала, эта железяка может полностью скрывать реяцу как синигами, так и пустого, не поглощая её. И еще, она умудрилась стащить у Уноханы-тайчо вот эту штуку. (Зараки недовольно кривится, передает Ичиго большую печать, похожую на удостоверение временного синигами.) Она может вылечить большую часть ран, но применяется только один раз. Кучики сказала, что… - Кенпачи возводит глаза к небу, припоминая точную формулировку.- …«Если два этих буйнопомешанных психа будут жить вместе, то эта штука им точно понадобится». Не знаю, зачем тебе всё это, но…
Гриммджо выпрямляется, стараясь не вздрагивать, накрытый волной духовной силы огромного капитана. Как только браслет оказался у Ичиго, сила Зараки полилась одним опаляющим сознание потоком, от которого волосы на голове вставали дыбом, и Гриммджо наконец узнал её – он чувствовал её колебания в Хуэко Мундо, когда лежал, раненный секирой Нойторы.
-Так вот почему мы не почувствовали вашего приближения – браслет скрыл ваши силы, – вслух размышляет Куросаки. Хватает Гриммджо за руку, защелкивает холодящий кожу металл на запястье.
Потом, внезапно взрывается, глупо размахивает руками:
-Черт! Зараки, ты и правда мог убить меня! Я бы даже не заметил тебя…
-Это неважно, – бросает Кенпачи. (Как - неважно?! – думает Гриммджо.) - Лучше скажи, почему ты водишь дружбу с Эспадой, и не его ли реяцу заметили наши ученые?
Ичиго делает шаг вперед, выпрямляет худую спину, будто готовый защищать Гриммджо ценой своей жизни.
-Да, это была реяцу, рассеянная релизом Гриммджо. Но, он на нашей стороне, и я не позволю Обществу Душ уничтожить его. Зараки, пожалуйста, как мой друг, не мог бы ты промолчать о том, что видел его здесь? Рукия передала браслет именно для него, чтобы ни синигами, ни арранкары не смогли засечь его силу.
Зараки раздумывает, дергая бубенчиками.
-Хорошо, я сделаю это, но, только если…
-Только если что?- замирает Ичиго.
-Если ты позволишь мне сразиться с ним, а потом сам сразишься со мной. Слишком уж я засиделся на месте.
Зараки расплывается в жутковатом оскале, изгрызенный неведомым зверем меч упирается в грудь Ичиго.
Синигами и арранкар нервно сглатывают.
@темы: Гриммджо/ичиго, гриммджо, ичиго, Аранкары
-
-
06.03.2009 в 10:42Спасибо автору)
-
-
06.03.2009 в 11:11-
-
06.03.2009 в 11:22-
-
06.03.2009 в 11:23-
-
23.03.2009 в 21:48-
-
23.03.2009 в 21:56Я еще третью часть написала T_T
я маньяк
(но она только у меня в дневнике.... *заманивает*)