или прыскучий чай правит миром(с)
Название: Старшие
Автор: Murury
Фандом: Bleach
Пейринг: Гриммджо|Ичиго, Улькиорра|Орихиме.
Жанр: юмор, повседневность.
Рейтинг: G
Саммари: Всё донельзя банально, дорогие мои. Все живы, Гриммджо живёт у Ичиго, Улькиорра у Орихиме. А теперь давайте подумаем, насколько арранкары старше обоих детишек…
Предупреждения: можете напороться на немаленький ООС, АУ и прочие ужасы.
От автора: когда-то я обещала Kasandra_Black ГриммоИч. А вылезло это.
Будем считать, что это первая ласточка)
Дисклеймер: Их всех придумал Кубо, я только играюсь.
читать дальше …А ведь в первый месяц его даже почти всё устраивало - Куросаки постоянно под боком, и подраться можно, и побесить, и вообще… За Пустыми охотится теперь можно было не спрашивая разрешения у ублюдка Айзена – он, конечно, не то чтобы раньше спрашивал – но всё же… И с папашей Куросаковским можно было довольно неплохо за жизнь поболтать – тот хороший мужик оказался, толковый – хоть и был шинигами и вел себя порой как идиот.
Началось всё с того злосчастного возвращения чёртового рыжего из школы.
Куросаки был мрачен и взвинчен до предела. Портфель был нехилым пинком закинут в угол, кроссовки – под кровать. Ичиго подошёл к столу, опёрся об него ладонями. Постоял. Выдохнул.
- И что стряслось? – с любопытством поинтересовался Гриммджо с подоконника.
Всё напускное спокойствие с Куросаки слетело мигом. Он со всей дури шибанул кулаком по столу, зашипел, схватился почему-то за голову.
- Я её убью! – рявкнул Куросаки так, что Гриммджо даже немного испугался.
- Кого?
Дальше Ичиго распинался где-то с-пол часа. Он мерил комнату шагами, он возводил руки к потолку, он призывал на голову таинственной «её» всяческие кары и бедствия, он пинал ни в чём не повинный портфель – но Гриммджо так и не понял, в чём дело.
Он соскочил с подоконника, схватил внезапно осатаневшего парня за плечи, встряхнул хорошенько пару раз. Потом ещё парочку, чтоб наверняка.
- Да что за нахрен, Куросаки? – Гриммджо, у которого от его мельтешения уже слегка заболела голова, церемониться не собирался.
Ичиго как-то весь обмяк и опустил голову. И выдал, каким-то мертвенным голосом:
- Гриммджо, она поставит мне двояк в полугодии. – он поднял голову, схватил Джаггерджака за грудки. – Гриммджо, ни за что, ты понимаешь?! Я же всё учил, хоть меня и не было много, а она слушать даже не хочет!
Во взгляде и в голосе у него было такое сильнейшее отчаяние, что казалось, будто на двояке, пусть даже в полугодии, у Куросаки кончалась жизнь. Очень хотелось над ним поржать или поизмываться – но Гриммджо этого почему-то не сделал.
И пожалел, сильно очень пожалел потом.
Но это было потом.
Гриммджо долго ему втирал, сам не зная зачем, какую-то ересь про дурных баб, про то, что оценки – фигня полная, главное же, что знает. Ещё внушал насчёт того, что он, блин, стольких уже совсем нехилых противников обставил, что ему теперь какой-то хилый двояк и несдался. Ичиго постепенно, не сразу – но поддавался. Ну, то есть приступов бешенства или отчаяния уже можно было не ждать.
Но за это время Гриммджо как-то незаметно сам проникся к придурочной училке неприязнью.
Успокоенный Ичиго ушлёпал на кухню, проникшийся Гриммджо сиганул в окошко. Ичиго пил чай, а Гриммджо, не особо задумываясь, зачем оно ему нужно, отправился в школу.
На следующий день Ичиго вернулся, притащив честно выстраданный четвертак. Если вчера Куросаки готов был убить весь мир, то сегодня он был готов весь мир любить. И Гриммджо, уже слегка жалеющему о вчерашнем внушении, это пришлось терпеть. Куросаки что-то радостно вещал, найдя в его лице слушателя.
Гриммджо хотелось подраться. Хоть с кем-нибудь.
С того дня всё как-то вообще поменялось. Не в лучшую сторону, как считал Гриммджо. Ичиго рассказывал буквально всё – будто раньше поговорить было не с кем и прорвало. И смотрел так, будто совета ждал, или поддержки, или ещё чего… И, чёрт. Почему-то Гриммджо приходилось это давать. И пусть даже это ограничивалось «Да дай ты ему по морде, и всё» или «Пошли их всех на короткий хутор» или «Да ну не раскисай, ты же мужик…», Ичиго этого хватало.
Теперь с ним стало и не подраться нормально, бесить и ржать – невозможно вообще. Гриммджо ощущал, что Куросаки медленно, но верно становится чем-то вроде младшего в стае, которого надо тыкать в ошибки, оберегать, и ещё хрен знает что с ним делать.
Это злило, это раздражало, это было…
Но когда по вечерам Ичиго в очередной раз совершенно по-детски просил рассказать ещё раз, как он со стаей завалил какого-нибудь сильного нумероса, даже не будучи арранкаром, Гриммджо почему-то рассказывал. Чувствовал себя при этом несколько странно, конечно, но…
Ишшин в тихую ухмылялся, думая, что из того получился вполне себе неплохой дедушка.
***
Улькиорра с некоторых пор начинал думать, что такое наказание свалилось на него не просто так. Потому что женщина была наказанием страшным.
Она была аккуратна, она была самостоятельна, она могла себя прокормить… Вплоть до того момента, как Улькиорра появился в её доме. Иногда он думал, что наверное, не следовало тогда…
Орихиме немного испуганно посмотрела на только что зашедшего на кухню Шиффера. Он, быть может, и изменил некоторые убеждения после боя с Куросаки, но вот манера общения со всеми окружающими не изменилась. Тот сел на стул напротив кухонного стола. Орихиме хотела было что-то спросить, но тот качнул головой, прерывая и велел:
- Готовь дальше, женщина.
Орихиме продолжила. Сначала непривычное внимание немного мешало, но потом она почти забыла о присутствии в комнате ещё кого-то. Арахисовая каша с лимоном, дыней и майонезом обещала получиться замечательно. Улькиорра хмурился. Из того, что он знал о человеческой пище, следовало, что ингредиенты не совместимы. И есть это было бы чревато… проблемами.
- Женщина. – позвал Улькиорра.
- Да, Улькиорра-сан? – Орихиме оторвалась от приготовления тостов с рыбой и малиновым джемом.
- Женщина, ты не будешь это есть. – Улькиорра поднялся со стула, подошёл к ней, глядя сверху вниз.
Почему-то не сработало.
- Ну конечно, не буду! – Улькиорра почувствовал подвох, но было уже поздно. – Это для вас, Улькиорра-сан. – Орихиме немного робко улыбнулась. – Я уже ела, а это, ну… в честь новоселья вашего… - это был тупик.
Если бы Улькиорра отказался, Орихиме бы обиделась. Расстраивать и заставлять женщину плакать не хотелось. Может, из-за зачатков просыпающейся совести, но вообще-то Улькиорра просто не знал, что делать с плачущими женщинами. Поэтому он просто спросил:
- Да?
Орихиме уже более уверенно и радостно кивнула.
- Улькиорра-сан? Улькиорра-сан! Вам нехорошо? – самая большая ирония, думал Улькиорра, в том, что женщина о нём искренне заботилась, как будто не было тех нескольких дней в абсолютно белом помещении.
Слегка зеленоватый Улькиорра тихо произнёс, поднимаясь по стеночке:
- Всё в порядке, женщина. Мне нужно… отдохнуть. – он согнулся пополам, прижав руку ко рту, ещё тише прохрипел – Я сейчас вернусь.
После этого Улькиорра безапелляционно заявил, что готовить будет сам. Объяснить женщине, которая готовить (всякую отраву) искренне любила, «почему» было тяжело, но он постарался. «Лапши навешал» сказал бы Гриммджо, но Джаггерджак жил у Куросаки и, следовательно, о тонкостях совместного проживания бывшего Кватро Эспады и Иноуэ Орихиме понятия не имел.
Улькиорра нашёл поваренную книгу, конфисковал у женщины фартук и принялся учиться. Как ни странно, всё было вовсе не так ужасно, как он себе представлял – ему даже… нравилось, да?
Но это было не всё. У него появилась странная мания. Он отдавал себе в этом отчёт, конечно, но…
- Где ты была, женщина? – казалось, от его тона окна в доме должны были покрыться инеем.
Орихиме поёжилась и слегка отступила. Улькиорра двинулся следом.
- Я спросил…
- Я была у Тацки… - тихо пискнула она.
- Кто такой Тацки? – нет, Улькиорра отчётливо понимал, что это не его дело, но всё же…
- Это моя подруга, Улькиорра-сан. – Орихиме осторожно заглянула ему в глаза. Те стали на пару десятых градуса теплее.
- Ты могла предупредить, женщина.
- Я…
- Ужин на столе.
Орихиме почувствовала себя отчитанной маленькой девочкой. Было не слишком-то приятно, обидно даже… Но с другой стороны, Улькиорра о ней… беспокоился?
Улькиорра сидел напротив за столом, читая книгу, Орихиме уплетала онигири, радио тихо шептало что-то низким мужским голосом.
Было… уютно?
Улькиорра злился, если она приходила позже шести – даже если предупреждала. Улькиорра не подпускал её к плите на расстояние выстрела серо. Улькиорра делал с ней уроки, случайно узнав однажды, что она получила трояк – не то по математике, не то физике.
Вообще, Улькиорра постепенно превратился во что-то такое вечное и незыблемое, без чего уже и не обойдёшься. Орихиме не задумывалась о том, хорошо это или плохо, странно или нормально. Так было. Было и всё.
Улькиорра же чувствовал странную, болезненную потребность о ней заботиться – и если хоть какая-то мелочь шла не так, нервничал и беспокоился. Внешне это не выражалось, конечно – но Орихиме уже знала, что даже чуть поджатые губы или прищуренные глаза – сигнал, что надо срочно как-то убедить Шиффера в том, что всё в порядке.
Урахара прикрывал улыбку веером и склонял голову набок. Орихиме вежливо поклонилась, поздоровалась. Тот помахал на неё веером, говоря что-то про «не нужно таких церемоний, Орихиме-чан», всплеснул руками, поправил шляпу и снова улыбнулся.
- Вы не могли бы передать своему родителю вот это? – Киске протянул какой-то свёрток.
Орихиме кивнула. Потом запоздало удивилась:
- Урахара-сан, но у меня же нет родителей…
Тот обернулся.
- Ох, прости, оговорился, Орихиме-чан. Передай пожалуйста Улькиорре-куну.
«Родитель» ждал дома, что-то читая, как обычно.
Обед был уже на столе.
Автор: Murury
Фандом: Bleach
Пейринг: Гриммджо|Ичиго, Улькиорра|Орихиме.
Жанр: юмор, повседневность.
Рейтинг: G
Саммари: Всё донельзя банально, дорогие мои. Все живы, Гриммджо живёт у Ичиго, Улькиорра у Орихиме. А теперь давайте подумаем, насколько арранкары старше обоих детишек…
Предупреждения: можете напороться на немаленький ООС, АУ и прочие ужасы.
От автора: когда-то я обещала Kasandra_Black ГриммоИч. А вылезло это.
Будем считать, что это первая ласточка)
Дисклеймер: Их всех придумал Кубо, я только играюсь.
читать дальше …А ведь в первый месяц его даже почти всё устраивало - Куросаки постоянно под боком, и подраться можно, и побесить, и вообще… За Пустыми охотится теперь можно было не спрашивая разрешения у ублюдка Айзена – он, конечно, не то чтобы раньше спрашивал – но всё же… И с папашей Куросаковским можно было довольно неплохо за жизнь поболтать – тот хороший мужик оказался, толковый – хоть и был шинигами и вел себя порой как идиот.
Началось всё с того злосчастного возвращения чёртового рыжего из школы.
Куросаки был мрачен и взвинчен до предела. Портфель был нехилым пинком закинут в угол, кроссовки – под кровать. Ичиго подошёл к столу, опёрся об него ладонями. Постоял. Выдохнул.
- И что стряслось? – с любопытством поинтересовался Гриммджо с подоконника.
Всё напускное спокойствие с Куросаки слетело мигом. Он со всей дури шибанул кулаком по столу, зашипел, схватился почему-то за голову.
- Я её убью! – рявкнул Куросаки так, что Гриммджо даже немного испугался.
- Кого?
Дальше Ичиго распинался где-то с-пол часа. Он мерил комнату шагами, он возводил руки к потолку, он призывал на голову таинственной «её» всяческие кары и бедствия, он пинал ни в чём не повинный портфель – но Гриммджо так и не понял, в чём дело.
Он соскочил с подоконника, схватил внезапно осатаневшего парня за плечи, встряхнул хорошенько пару раз. Потом ещё парочку, чтоб наверняка.
- Да что за нахрен, Куросаки? – Гриммджо, у которого от его мельтешения уже слегка заболела голова, церемониться не собирался.
Ичиго как-то весь обмяк и опустил голову. И выдал, каким-то мертвенным голосом:
- Гриммджо, она поставит мне двояк в полугодии. – он поднял голову, схватил Джаггерджака за грудки. – Гриммджо, ни за что, ты понимаешь?! Я же всё учил, хоть меня и не было много, а она слушать даже не хочет!
Во взгляде и в голосе у него было такое сильнейшее отчаяние, что казалось, будто на двояке, пусть даже в полугодии, у Куросаки кончалась жизнь. Очень хотелось над ним поржать или поизмываться – но Гриммджо этого почему-то не сделал.
И пожалел, сильно очень пожалел потом.
Но это было потом.
Гриммджо долго ему втирал, сам не зная зачем, какую-то ересь про дурных баб, про то, что оценки – фигня полная, главное же, что знает. Ещё внушал насчёт того, что он, блин, стольких уже совсем нехилых противников обставил, что ему теперь какой-то хилый двояк и несдался. Ичиго постепенно, не сразу – но поддавался. Ну, то есть приступов бешенства или отчаяния уже можно было не ждать.
Но за это время Гриммджо как-то незаметно сам проникся к придурочной училке неприязнью.
Успокоенный Ичиго ушлёпал на кухню, проникшийся Гриммджо сиганул в окошко. Ичиго пил чай, а Гриммджо, не особо задумываясь, зачем оно ему нужно, отправился в школу.
На следующий день Ичиго вернулся, притащив честно выстраданный четвертак. Если вчера Куросаки готов был убить весь мир, то сегодня он был готов весь мир любить. И Гриммджо, уже слегка жалеющему о вчерашнем внушении, это пришлось терпеть. Куросаки что-то радостно вещал, найдя в его лице слушателя.
Гриммджо хотелось подраться. Хоть с кем-нибудь.
С того дня всё как-то вообще поменялось. Не в лучшую сторону, как считал Гриммджо. Ичиго рассказывал буквально всё – будто раньше поговорить было не с кем и прорвало. И смотрел так, будто совета ждал, или поддержки, или ещё чего… И, чёрт. Почему-то Гриммджо приходилось это давать. И пусть даже это ограничивалось «Да дай ты ему по морде, и всё» или «Пошли их всех на короткий хутор» или «Да ну не раскисай, ты же мужик…», Ичиго этого хватало.
Теперь с ним стало и не подраться нормально, бесить и ржать – невозможно вообще. Гриммджо ощущал, что Куросаки медленно, но верно становится чем-то вроде младшего в стае, которого надо тыкать в ошибки, оберегать, и ещё хрен знает что с ним делать.
Это злило, это раздражало, это было…
Но когда по вечерам Ичиго в очередной раз совершенно по-детски просил рассказать ещё раз, как он со стаей завалил какого-нибудь сильного нумероса, даже не будучи арранкаром, Гриммджо почему-то рассказывал. Чувствовал себя при этом несколько странно, конечно, но…
Ишшин в тихую ухмылялся, думая, что из того получился вполне себе неплохой дедушка.
***
Улькиорра с некоторых пор начинал думать, что такое наказание свалилось на него не просто так. Потому что женщина была наказанием страшным.
Она была аккуратна, она была самостоятельна, она могла себя прокормить… Вплоть до того момента, как Улькиорра появился в её доме. Иногда он думал, что наверное, не следовало тогда…
Орихиме немного испуганно посмотрела на только что зашедшего на кухню Шиффера. Он, быть может, и изменил некоторые убеждения после боя с Куросаки, но вот манера общения со всеми окружающими не изменилась. Тот сел на стул напротив кухонного стола. Орихиме хотела было что-то спросить, но тот качнул головой, прерывая и велел:
- Готовь дальше, женщина.
Орихиме продолжила. Сначала непривычное внимание немного мешало, но потом она почти забыла о присутствии в комнате ещё кого-то. Арахисовая каша с лимоном, дыней и майонезом обещала получиться замечательно. Улькиорра хмурился. Из того, что он знал о человеческой пище, следовало, что ингредиенты не совместимы. И есть это было бы чревато… проблемами.
- Женщина. – позвал Улькиорра.
- Да, Улькиорра-сан? – Орихиме оторвалась от приготовления тостов с рыбой и малиновым джемом.
- Женщина, ты не будешь это есть. – Улькиорра поднялся со стула, подошёл к ней, глядя сверху вниз.
Почему-то не сработало.
- Ну конечно, не буду! – Улькиорра почувствовал подвох, но было уже поздно. – Это для вас, Улькиорра-сан. – Орихиме немного робко улыбнулась. – Я уже ела, а это, ну… в честь новоселья вашего… - это был тупик.
Если бы Улькиорра отказался, Орихиме бы обиделась. Расстраивать и заставлять женщину плакать не хотелось. Может, из-за зачатков просыпающейся совести, но вообще-то Улькиорра просто не знал, что делать с плачущими женщинами. Поэтому он просто спросил:
- Да?
Орихиме уже более уверенно и радостно кивнула.
- Улькиорра-сан? Улькиорра-сан! Вам нехорошо? – самая большая ирония, думал Улькиорра, в том, что женщина о нём искренне заботилась, как будто не было тех нескольких дней в абсолютно белом помещении.
Слегка зеленоватый Улькиорра тихо произнёс, поднимаясь по стеночке:
- Всё в порядке, женщина. Мне нужно… отдохнуть. – он согнулся пополам, прижав руку ко рту, ещё тише прохрипел – Я сейчас вернусь.
После этого Улькиорра безапелляционно заявил, что готовить будет сам. Объяснить женщине, которая готовить (всякую отраву) искренне любила, «почему» было тяжело, но он постарался. «Лапши навешал» сказал бы Гриммджо, но Джаггерджак жил у Куросаки и, следовательно, о тонкостях совместного проживания бывшего Кватро Эспады и Иноуэ Орихиме понятия не имел.
Улькиорра нашёл поваренную книгу, конфисковал у женщины фартук и принялся учиться. Как ни странно, всё было вовсе не так ужасно, как он себе представлял – ему даже… нравилось, да?
Но это было не всё. У него появилась странная мания. Он отдавал себе в этом отчёт, конечно, но…
- Где ты была, женщина? – казалось, от его тона окна в доме должны были покрыться инеем.
Орихиме поёжилась и слегка отступила. Улькиорра двинулся следом.
- Я спросил…
- Я была у Тацки… - тихо пискнула она.
- Кто такой Тацки? – нет, Улькиорра отчётливо понимал, что это не его дело, но всё же…
- Это моя подруга, Улькиорра-сан. – Орихиме осторожно заглянула ему в глаза. Те стали на пару десятых градуса теплее.
- Ты могла предупредить, женщина.
- Я…
- Ужин на столе.
Орихиме почувствовала себя отчитанной маленькой девочкой. Было не слишком-то приятно, обидно даже… Но с другой стороны, Улькиорра о ней… беспокоился?
Улькиорра сидел напротив за столом, читая книгу, Орихиме уплетала онигири, радио тихо шептало что-то низким мужским голосом.
Было… уютно?
Улькиорра злился, если она приходила позже шести – даже если предупреждала. Улькиорра не подпускал её к плите на расстояние выстрела серо. Улькиорра делал с ней уроки, случайно узнав однажды, что она получила трояк – не то по математике, не то физике.
Вообще, Улькиорра постепенно превратился во что-то такое вечное и незыблемое, без чего уже и не обойдёшься. Орихиме не задумывалась о том, хорошо это или плохо, странно или нормально. Так было. Было и всё.
Улькиорра же чувствовал странную, болезненную потребность о ней заботиться – и если хоть какая-то мелочь шла не так, нервничал и беспокоился. Внешне это не выражалось, конечно – но Орихиме уже знала, что даже чуть поджатые губы или прищуренные глаза – сигнал, что надо срочно как-то убедить Шиффера в том, что всё в порядке.
Урахара прикрывал улыбку веером и склонял голову набок. Орихиме вежливо поклонилась, поздоровалась. Тот помахал на неё веером, говоря что-то про «не нужно таких церемоний, Орихиме-чан», всплеснул руками, поправил шляпу и снова улыбнулся.
- Вы не могли бы передать своему родителю вот это? – Киске протянул какой-то свёрток.
Орихиме кивнула. Потом запоздало удивилась:
- Урахара-сан, но у меня же нет родителей…
Тот обернулся.
- Ох, прости, оговорился, Орихиме-чан. Передай пожалуйста Улькиорре-куну.
«Родитель» ждал дома, что-то читая, как обычно.
Обед был уже на столе.
@темы: ИчигоХГриммджоу
-
-
27.08.2010 в 07:39-
-
27.08.2010 в 21:49-
-
28.08.2010 в 17:13-
-
30.08.2010 в 11:11Об этих рыжих дурашках должен ведь хоть кто-то заботиться? А то помрут не в какой-нибудь битве с крутым чуваком типа "Айзен", по геройски, а одна - от собственной кулинарной изобретательности, а другого нежелание довериться кому-нибудь и излишняя самостоятельность убьет. ^__^
-
-
25.11.2010 в 15:09прикольнуло как Улькиорра отнесся к готовке Химе)
-
-
29.09.2011 в 22:29-
-
23.03.2012 в 21:39