[Nidzigasumi]

Любим долгий графический секс в описании? НЦ-17 то есть, чтоб понятнее было. Тогда читаем, ссылки и пейринги ниже:

Бьякуя/Ренджи - подробно, Ренджи/Юмичика, Иккаку/Юмичика , Бьякуя/Юмичика - коротко.
www.callofthewind.net/contest/shinigami

Тройник - Бьякуя/Ренджи/Сюхей
www.callofthewind.net/contest/shinigami2

Ренджи/Ичиго
www.callofthewind.net/contest/shinigami3

Ренджи/БЬякуя
www.callofthewind.net/contest/shinigami4

Ичиносе Маки/Хисаги Сюхей
www.callofthewind.net/contest/shinigami5

Гриммджоу/Ичиго, Ичиго/Гриммджоу
www.callofthewind.net/contest/shinigami6

Ичиносе Маки-Хисаги Сюхей/Исида Урюю
www.callofthewind.net/contest/shinigami7

Сюхей/Юмичика
www.callofthewind.net/contest/guest

Улькиорра/Гриммджоу, Гриммджоу/Улькиорра
www.callofthewind.net/contest/war

Бьякуя/Исида (секса достаточно, но не графического, рейтинг R)
www.callofthewind.net/contest/hagi

Кария/Ичиносе, Ичиносе/Исида. (Кинк, так что осторожнее)
www.callofthewind.net/contest/ishida

---

[Nidzigasumi]

Господа, если вы зайдете сюда

yaoinote.forumfree.net/?t=21379983

То там есть такая додзечка яойная Tattoo (Сюхей/Ренджи, хард яой). Скачайте ее, не стесняйтесь - сказать, что она вам понравится, это значит ничего не сказать...

---

Додзинси Rooting rain and Daybreak

[Микури]

Название: Rooting rain and Daybreak
Автор: просьба давшего мне этот додзик сказать его)
Перевод: БеЗдУшнА_Я_КуКла (Микури ака Juli)
Пейринг: Ренджи\Шуу
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не мое,не претендую. Но за украденный перевод загрызу))
З.Ы. Перевод посвящается( или как там говорят?)) M@lkav!an за предоставленный додзик)
Еще З.Ы. Кому неудобно тут читать,вот ссылка.Просто я начала этот додзик переводить немного раньше,поэтому переделывать шрифт мне просто лень)- ifolder.ru/control/?file_id=11662044&code=2e4a3...

---

Dolls (куклы) Гримм\Улькиорра

[Микури]

Название: Dolls
Автор:Angel Survice
Перевод:БеЗдУшнА_Я_КуКла (Микри и Juli)
Пейринг:Гримм\Улькиорра
Рейтинг:R
Дисклеймер:мир автора,идея и додзик-другого автора.Я сижу в сторонке и грызу семечки)










































просьба активно комментировать и критиковать))

---

Додзинси Шуу\Ренджи

[Микури]

Название: Rojo
Автор:La Kalaka
Перевод:БеЗдУшнА_Я_КуКла
Пейринг:Шуу/Ренджи
рейтинг:PG-13
Дисклеймер:герои-автора,идея... другого автора)
Размещение:вместе с шапкой

---

Фанфик "Тёмные пятна".

[Tari-Hikari]

Название: "Тёмные пятна"
Автор: Tari-Hikari
Бета: я смеюсь в лицо грамотности XDDDD
Пейринг: Гриммджо/Ичиго; Улькиорра им в помощь (не в ту помощь, о которой вы подумали, извращенцы!) >_<
Жанр: тупое PWP
Рейтинг: R
Фендом: Bleach
Дисклеймер: Мой разум принадлежит GRIMMJOW, а все герои – Кубо.
Статус: завершен
Размер: средний
Размещение: с моего разрешения
Примечание: ООС, принуждение, насилие, банальность и тупость

что, правда прочитаете?

P.S. Короче, помните - это всё же PWP. Так что не ждите ничего крутого.
За основу взяла задумку Кубо о смертных грехах.
Всё писалось исключительно в научных целях))) Можно считать глупой и пошлой шуткой.

"Тёмные пятна".

«Никто из нас не без греха: не боги же мы, а люди»

Уныние.
Гриммджо неторопливо идет по коридорам Лас-Ночес, загребая ногами мелкую песчаную пыль. Скудный лунный свет рвано очерчивает переходы меду залами, навевает тоску и меланхолию на арранкара.
После гибели Айзена и большей части Эспады синигами больше не показывались в Хуэко Мундо. Лас-Ночес пришел в запустение. Пустые притихли. А рыжий временный синигами – его главное развлечение за последнее время – уже почти месяц не появлялся на его пути, выпрыгивая неизвестно откуда, как черт из табакерки.
Да, этот мальчишка… Он никак не шел у арранкара из головы. Интересно, стал ли он еще сильнее? Было бы забавно сразиться с ним снова. Узнать, зачем он спас его. Или, зачем так отчаянно рвался вызволять Орихиме из плена. Может, она его девушка?
Секста вообще стал замечать, что он необычайно много думает об этом рыжем придурке…
Но придти к нему за дракой снова - значило бы проиграть, признаться в своем и так уж чересчур завышенном внимании к маленькому противнику. Поэтому ему ничего не оставалось, как день за днем обходить опостылевшие уже коридоры и комнаты, в надежде найти новое развлечение.
От всех этих мыслей Гриммджо было невыносимо муторно жить.
И главное, было совершенно нечего делать.
Поэтому Секста даже немного радуется, обнаруживая в своих покоях Улькиорру - есть отличный шанс подраться.
Скрещивая руки на груди, Джагерджак нагло бросает Четвертому:
-Эй, какого черта ты забыл в моей комнате?
Лицо Кватро не меняется. Ну, конечно же, с чего ему меняться?
-Добрый вечер, Гриммджо. У меня для тебя… подарок.
А вот это уже странно. Тонкая бледная кисть указывает в сторону кровати Сексты. На ней лежит что-то большое, накрытое черным покрывалом.
Джагерджак настороженно косится на Улькиорру, но, поддаваясь природному любопытству, все же подходит к постели и сдергивает темную плотную ткань.
-Ка…какого черта, Шиффер?
На его белоснежных простынях, безвольно откинув голову на подушки, лежит Куросаки Ичиго. Ноги синигами накрепко стянуты у колен и лодыжек странными на вид металлическими скобами; такие же оковы обрамляют тонкие запястья и локти. Рот завязан платком, глаза закрыты – кажется, синигами в отключке.
Арранкар поднимает на Четвертого полный удивления взгляд, отчего синие глаза становятся еще ярче.
-Улькиорра, зачем он мне? Что это, черт возьми, значит?
Кватро медленно отходит к окну, попутно объясняя:
-Это подарок тебе. Наверно, ты думаешь, что я считаю тебя мусором Гриммджо. Но из Эспады нас осталось всего трое, не считая фрасьонов. Айзен мертв. И, я подумал, что был не прав тогда, отобрав у тебя жизнь этого синигами. Теперь он твой. Можешь делать с ним всё, что душе угодно. Ты ведь давно хотел этого?
Гриммджо колеблется, облизывая внезапно пересохшие губы. Слишком уж непривычно слышать такое от холодного и безразличного к чувствам других Шиффера. Хотя, этот подарок действительно очень ему нравится... Так нравится, что какой-то теплый электрический разряд проскальзывает в груди, заставляя сердце нервно ёкнуть…
Кватро одергивает его, прерывая приятные размышления:
-Не медли. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел его здесь – злоба на синигами все еще велика среди пустых. Ты можешь унести его в одно из заброшенных поселений арранкаров неподалеку – туда уж точно никто не сунется. Но, будь осторожен – сейчас этот синигами полностью беззащитен, и неловким движением ты можешь убить его. Эти скобы удержат его реяцу - они были одним из последних изобретений Заэля. Он не сможет сам снять их.
Секста коротко кивает; все же решаясь, аккуратно поднимает неподвижное тело за узкую талию, накидывает на него покрывало, ловко перебрасывая мальчишку через плечо.
Черт, кажется, что-то хрустнуло. Действительно, надо быть осторожнее.
Джагерджак полуоборачивается к Улькиорре.
-Ну… спасибо что ли. Хоть развлекусь.
А теперь – быстрее отсюда, чтобы полностью насладиться своей побе…
-Гриммджо, еще кое-что.
Арранкар оборачивается:
-Помни – мы больше не звери. Это накладывает на нас некоторую ответственность. Не поддавайся инстинктам. Жадность – порок.
Интересно, к чему он это сказал? Шестой неопределенно хмыкает и исчезает в полумраке коридора.

Гнев.
Заброшенные каменные здания, раньше служившие жилищами диким арранкарам, выглядят странно, будто их слепил из песка и глины маленький ребенок.
Гриммджо выбирает небольшую хибарку с наименьшим количеством дверей, но с большим окном на крыше. Он-то прекрасно видит в темноте, но ведь нужно, чтобы Куросаки был в состоянии оценить всю ситуацию. Гриммджо ухмыляется про себя.
Отбрасывая в угол плотное покрывало, он опускает свою ношу на пол, у самой стены.
Ичиго, кажется, и не думает просыпаться.
Арранкар садится рядом, на небольшой каменный выступ.
Теперь можно и рассмотреть добычу повнимательнее.
Даже не верится как-то…Он лежит перед ним – так открыто и беззащитно; скованные руки почти молитвенно сложены у лица. Луна красиво высвечивает силуэт поджарого, но удивительно пропорционального тела синигами.
Нет, убить его сразу было бы непростительной ошибкой. Пусть очнется… Пусть увидит его - своего врага… пусть осознает всю свою беспомощность…
Волна покалывающего кожу тепла проходит по телу арранкара. Странно.
Гриммджо отмечает про себя, что сейчас, когда синигами в обмороке, и пока его брови не сведены как обычно у переносицы двумя грозными стрелками, его лицо выглядит так свежо и невинно. И волосы слишком мягкие, и слишком яркого цвета. И едва различимые на белизне кожи ресницы дрожат в такт дыханию.
«Ну точно, на девку похож».
Да, определенно, теперь изгибы молодого тела под черной тканью формы вызывали у него какие-то противоречивые чувства.
С одной стороны, по привычке хотелось бить и пинать наглого парня до тех пор, пока у него не останутся силы только на то, чтобы подтянуть ноги к животу в тщетной попытке защититься. А с другой стороны, хотелось пробежаться жадными пальцами по всем мышцам и сухожилиям, бугоркам и ямочкам, по всей, ками, нежной коже…
А еще, мальчишка кажется ему сейчас таким хрупким. Как он выдерживал его удары? Как не сломалось это стройное, худощавое даже тело, под градом яростных атак?
Грудь синигами мерно вздымается и опускается под черной формой. Железные оковы и белоснежная повязка на его губах кажутся такими органичными и правильными - словно художник с извращенным воображением любовно вырисовал все свои потаенные нескромные мечты…
Гриммджо и сам замечает, что получает от этой ситуации какое-то парадоксальное извращенное удовольствие.
Вдруг ресницы синигами слабо дергаются, сонные карие глаза открываются, постепенно проясняясь. Блуждающий взгляд останавливается на сидящем рядом арранкаре. Тень неприятного удивления мелькает на мгновенно нахмурившемся лице. Мальчишка пытается что-то сказать, но внезапно обнаруживает кляп у себя во рту. Бросает еще один удивленный взгляд на застывшего в ожидании Сексту.
Арранкар наблюдает за ним с легкой улыбкой.
Куросаки поводит плечом, потом уверенно приподнимается… и со звонким бряцаньем падает обратно. Зажмурившись из-за удара виском о каменный пол, он зло мотает головой. Подносит руки к лицу и, наконец, замечает толстые железные скобы, охватившие его запястья и сгибы локтей. Что-то вроде шока появляется в его глазах. Он опять смотрит на Джагерджака, будто спрашивая, какого черта здесь творится. Чуть двигает ногами и уже с четко сформировавшимся ужасом понимает, что почти не может пошевелиться.
-Что, Куросаки, дошло, да?
Парень упирается щекой в холодный пол, глаза его сужаются в непритворной ярости. Неловко извиваясь, он умудряется оттолкнуться плечом от пола и, навалившись спиной на стену, почти ровно сесть.
Гриммджо цинично наблюдает за его мучениями.
-Ну, а дальше-то что?
Вскользь проводя взглядом по довольно осклабившемуся арранкару, Ичиго пытается скинуть оковы. Ногами он решает не двигать, боясь потерять и так довольно шаткое равновесие. Он яростно дергает руками, скребет по холодному материалу наручников пальцами, до крови срывая кожу на запястьях. Но все бестолку. Тяжело дыша, он откидывает голову назад, упрямо задирая подбородок.
Гриммджо одевает маску полного равнодушия, расковыривает мизинцем камень, на котором сидит.
-Улькиорра сказал, что сам ты не сможешь снять эти скобы. Они сделаны из какого-то материала, который запечатывает реяцу. Так что, можешь дергаться сколько угодно – ты не освободишься.
Взгляд синигами полон решимости, и это побуждает Гриммджо встать и подойти к нему ближе.
-Ладно, давай хоть кляп изо рта выну.
Но едва Шестой протягивает руку, синигами шарахается от него, как от чумы. Конечно, выглядит это весьма жалко – учитывая, что, немного отшатнувшись от руки арранкара, Ичиго сразу же падает на бок, сильно ударяясь головой об пол.
Гриммджо недолго стоит над ним, и садится обратно.
-Куросаки, да не дергайся ты. Я же просто поговорить хотел. Ладно, черт с тобой, сиди так. А то еще начнешь ругаться, кричать, молить о пощаде…
Ичиго, прислонившийся щекой к холодной глади пола, смотрит на него зло и насмешливо.
«Дурак. Он еще не понял»
Полные какой-то детской обиды глаза поднимаются на Гриммджо. Синигами словно спрашивает, что ему надо от него.
-Ты хочешь узнать, что я собираюсь делать?
Куросаки кивает.
Арранкар гаденько улыбается.
-Ну, догадайся. Что делают с пленными врагами? Уж по головке я тебя точно не полажу, ублюдок. Я тебе никогда не прощу то, что ты решил спасти меня тогда. Ты думаешь, мне нужно твое гребаное благородство? Раз ты спасаешь своего врага, значит, ты просто слабак!
Тяжелая волна несогласия мелькает в просветлевших глазах.
-Ну, конечно же, ты со мной не согласен. Но заметь, из-за своей слабохарактерности ты сидишь сейчас один в Хуэко Мундо, один, полностью беспомощный.
Ичиго опускает глаза.
-Итак, что же мне с тобой сделать?
Куросаки снова выжидающе глядит на арранкара.
Тот грустно смотрит на него. Связанного – но непобежденного. Серебристый свет луны красиво очерчивает скулы мальчишки, маленькими светлячками пляшет в расширенных зрачках. Гриммджо осознает, что он действительно сильно возбужден. Вся эта ситуация, окружающая обстановка, и главное, его маленький пленник, разжигают в нем желание.
«А почему бы и нет? Никто ведь не узнает… Да, и этого придурка всё равно придется убить… Почему бы не поиграть с ним всласть перед тем, как отомстить?»
Арранкар вздыхает, собираясь с мыслями.
-Я, Куросаки, вижу только два выхода. Либо я тебя просто убью, либо… трахну.
Гриммджо внимательно наблюдает за выражением лица парнишки. Если после первой части фразы в его глазах мелькает отстраненное понимание, то после второй – шок и страх загнанного в угол зверя. Он смотрит так, будто не понимает, шутит арранкар или просто издевается.
Гриммджо откидывает прядку голубых волос со лба.
-Хорошо. Я сегодня добрый. Я позволю тебе выбрать, Куросаки. Моргни один раз – и я сразу же прикончу тебя. Два раза – и я тебя трахну, а потом, возможно, отпущу. Ну, что выбираешь?
Ичиго кажется, не совсем понимает о чем идет речь. Поэтому он еще раз дергает руками – яростно, со всех сил. В испуганных карих глазах четко читается лишь одна цель – освободиться. Кое-как изловчившись, парень опирается на подрагивающие руки и с тихим стоном вновь поднимается. Снова дергает руками, еще больше раздирая кровоточащие раны на запястьях. На секунду затихает, и, тут, словно с цепи срывается. Бьется отчаянно, как бабочка на булавке, всеми силами стараясь вырваться из плена.
Гриммджо, внимательно наблюдающий за ним, даже немного пугается. Но наручники выдерживают. Улькиорра знает своё дело.
Арранкар глубоко вздыхает и равнодушно произносит:
-Куросаки, успокойся. Я же сказал, ты не сможешь выбраться.
Тонкая черная фигура у стены перестает двигаться, словно послушавшись.
А потом…Синигами бессильно откидывается на стену, обреченно повесив голову. Почти половина лица скрыта челкой. Гриммджо кажется, что он видит, как тьма холодными щупальцами расплывается вокруг мальчишки, чернильными потоками заливая угол, где он сидит. Так вот как выглядит отчаянье?
В молчании проходит пара минут.
Наконец, Ичиго поднимает полный грусти взгляд на арранкара и закрывает глаза.
Стало быть, один раз?
Гриммджо отмечает про себя, что чувствует некоторое недовольство из-за его ответа.
-Что, Куросаки, опять геройствуешь? Гордость не позволяет обменять честь на жизнь?
Ичиго словно не обращает на него внимания. Не поднимает голову, не шевелится.
-Ну, как знаешь.
Гриммджо тяжело встает, упираясь руками в колени. Поднимает с пола запылившееся покрывало и небрежным жестом накидывает его на большой каменный стол, занимающий добрую половину комнаты. По форме он напоминает диковинный древний алтарь.
Арранкар ядовито ухмыляется:
-Неплохое место для такого важного дела, как считаешь, Куросаки?
Ичиго не реагирует.
Джагерджак медленно подходит к приникшему к стене парню. Он ждет подвоха – неожиданного удара, выплеска энергии. Чего угодно.
Но синигами не двигается. Лишь тонкие пальцы слабо подрагивают, зажатые меж холодных железных скоб.
Гриммджо приседает перед парнем на колено, отрывает его от стены, притягивая к себе. Конечно, можно было бы просто притащить наглого мальчишку за шкирку, или за рыжие вихры, но Шестому почему-то очень хочется подержать его на руках.
В этот раз Ичиго не отстраняется от него, не пытается избежать прикосновения. Лишь слегка вздрагивает, когда большие сильные руки оплетают его спину. Мальчишка безвольно роняет голову на широкое плечо арранкара. Может, хочет запомнить хоть какое-нибудь тепло перед тем, как его с головой поглотит холодный океан небытия?
От прикосновения мягких волос к неприкрытой шее по телу Сексты проходит мучительно сладкая волна возбуждения. Стараясь делать это незаметно, он прижимает хрупкое тело к себе чуть ближе, чем это нужно. Он слышит, как бьется чужое сердце – громко, заполошно, сбиваясь с извечного ритма. Сердце Гриммджо тоже стучит сильнее, чем ему следовало бы. На секунду арранкару кажется, что сейчас, несмотря на видимую преграду мышц, костей и кожи, их сердца ударяются друг о друга. Сражаются насмерть, как и они сами часто делали это.
Но на этот раз Ичиго проиграл.
Арранкар тихо шепчет парню на ухо:
-Всё равно немного страшно, да, Куросаки? Как бы ты не храбрился и не геройствовал, умирать – всегда страшно.
Узкий подбородок почти до боли упирается в его плечо.
Гриммджо останавливается перед большим камнем, непривычно колеблется.
В этой ситуации было что-то постыдно неправильное. Его враг сейчас полностью в его власти. Побежден, унижен, связан. У него на руках. Неужели, это сон? Вот бы он длился целую вечность…
Джагерджак подскакивает, мягко ступает на поверхность стола. Зачем-то стараясь быть осторожным, аккуратно опускает безвольно откинувшееся в его в руках тело на холодный, даже через ткань покрывала, камень. Внимательно смотрит на своего пленника сверху вниз.
Нет, он не наслаждается с садизмом последними минутами его короткой жизни. Он просто пытается понять это странное, неизмеримо непонятное, чужое существо, пока не оборвалось его дыхание.
Ичиго не смотрит на него. Он отворачивает голову, неловко укладывая сведенные судорогой руки на груди. Карие глаза устало прикрыты.
«Неужели он так просто сдался?» – думает Гриммджо.
Он медленно опускается на колени, почти садясь на живот парня. Раскрепляет скобы на его локтях, чтобы ему было удобнее лежать. Ичиго не сопротивляется и не смотрит на него.
Секста достает белоснежную катану из ножен.
Рыжие ресницы едва заметно вздрагивают, когда арранкар прислоняет холодное и острое, как бритва, лезвие к беззащитному горлу.
-Ну что, Куросаки, не передумал?
Черные точки расширенных зрачков медленно двигаются по золотистой радужке. Ичиго смотрит ему в глаза. Решительно. Бесстрашно. Но несоизмеримо грустно.
Словно прощаясь.
Парень глубоко вздыхает, чуть касаясь животом бедер арранкара. Потом закрывает глаза и приподнимает подбородок, еще больше открывая шею.
«Невероятно. Он сдался. Что за чертовщина?»
Арранкар немного отводит лезвие, примеряясь для удара. Осталось всего лишь одно движение и он наконец победит его. Одно сокращение мышц – и ледяной металл разорвет кожу, сломает позвонки, зальет кровью лицо человека, которого он ненавидит.

Чревоугодие.
-Да пошел ты к черту!
Гриммджо чиркает лезвием по платку на лице синигами, вытаскивает кляп из его рта, ненароком касаясь побелевших губ. Ичиго удивленно раскрывает вновь ожившие глаза, сухо закашливается, стараясь сглотнуть.
Секста в задумчивости садится ему на подрагивающий живот. Он сам до конца не понимает, почему опустил меч. Молча он взирает на стройное молодое тело, целиком находящееся в его власти.
Примитивная, животная жадность охватывает все его существо. Зверь, являющийся основой, стержнем всего его личности сейчас шипит, царапает в нетерпении когтями землю.
«Возьми то, чего тебе так хочется. Забери его тело. Уничтожь душу. Отними жизнь» Гриммджо задумчиво вздыхает. Да. Он может терзать и мучить мальчишку, пока не устанет сам. Но хочет ли он этого?
А синигами, закашливаясь до слез из глаз, до румянца на бледных щеках, смотрит на него, как на опасного психа. И ведь он чертовски прав в своих подозрениях.
Джагерджак на некоторое время задумчиво рассматривает его. Потом склоняется, упирая руки о холодный камень по обе стороны от его головы.
-Черт, Куросаки! Так неинтересно. Может, хоть скажешь что-нибудь напоследок? Как ты меня ненавидишь, или, что твои друзья отомстят за тебя, или, что вся твоя родня до десятого колена будет проклинать меня?
Наконец откашлявшись и выровняв дыхание, Ичиго снова отворачивается от пронзительных синих глаз.
-Сказать?.. Но, мне нечего тебе сказать. Разве что… Ты… Ну, в общем… был хорошим противником, Гриммджо. – на губах парня мелькает горькая улыбка
Сидя верхом на синигами, арранкар щелкает зубами у самого его носа.
-Ками, как же ты меня бесишь! Даже перед смертью ты направо и налево раздаешь комплименты! Я тебя абсолютно не понимаю, Куросаки. Такого безнадежного придурка даже убивать неохота…
«Возьми что хочешь! Убей! Сокруши!» - рычит зверь.
А, почему бы и нет? Совсем чуть-чуть… Самую малость…
Гриммджо ехидно улыбается в лицо синигами.
–Знаешь, а я передумал. Я сам выберу, что с тобой сделать.
Удивленный вздох Ичиго прерывается жадным полузвериным поцелуем. Гриммджо с силой раскрывает побелевшие губы; словно забирает то, что принадлежит ему по праву. Его язык нахально исследует все уголки рта синигами, касается нёба и ровного ряда зубов. Чуть приподнимая сопротивляющегося парня за шею, Секста еще больше углубляет поцелуй, наслаждаясь вкусом мальчишки.
Ичиго, кажется, забыл, что можно дышать носом. И, когда арранкар наконец перестает терзать его рот, он почти задыхается. Гриммджо слизывает влажную полоску слюны, текущую из уголка губ мальчишки, всматриваясь в потемневшие карие глаза. Облизывается.
-Ммм… Куросаки, какая вкусная у тебя реяцу…
Ичиго возмущенно сглатывает, кричит в лицо арранкара:
-Пусти меня, извращенец! Я не педик, чтобы с тобой целоваться! – карие глаза горят огнем всех костров ада.
Гриммджо удовлетворенно трется щекой о раскрасневшуюся щеку парня.
-Так я тоже не педик. Просто, ты такой сладкий, маленький синигами… Давай доставим друг другу удовольствие один раз, и никому ничего не скажем? А, Курррросаки?
Секста чувствует легкое покалывание в груди. Он приподнимается и проводит рукой по своей коже. Шрам он банкая Ичиго исчез.
-Ух ты, Куросаки, посмотри! Твоя духовная сила вылечила мой шрам. Невероятно… Давай-ка повторим…
Вновь впиваясь губами в сжатые губы парня, одновременно забираясь требовательными руками под черное косоде, арранкар разводит его ворот в стороны, оголяя грудь синигами.
Ичиго яростно отбивается и возмущенно шипит.
Гриммджо неудобно прижимать связанные ноги Куросаки к столу, поэтому он, смещаясь вниз, осторожно, одну за одной, снимает скобы. Закрепляет их на тонких лодыжках синигами, чтобы они не переставали блокировать его реяцу.
Вновь подтягиваясь к лицу Куросаки, Гриммджо чувствует тихую дрожь, волнами поднимающуюся в теле парня из-за его передвижений. Хитро улыбнувшись, он стягивает косоде с отчаянно вырывающегося мальчишки, разрывая рукава, чтобы снять форму, оставив наручники. Пока Гриммджо занят этими сложными манипуляциями, Ичиго умудряется вывернуться из-под жаркого тела, оставляя в руках арранкара только обрывки черной ткани.

Похоть.
Отползая на край стола, синигами почти падает. Неловко опираясь на руки, рывком встает…
И почти успевает добежать до двери, когда его накрывает поток реяцу арранкара. Его собственные силы заблокированы, поэтому он обостренно чувствует всю мощь духовной силы Гриммджо. Ичиго замирает на полпути и, смешно дернув головой, валится на колени, упираясь стянутыми руками в пол. Дышит тяжело.
Гриммджо садится на край стола, свешивая ноги. Говорит тихо и уверенно:
-Куросаки, хватит дергаться. Надо уметь проигрывать. Если ты продолжишь так себя вести, я могу и передумать… и ты просто сдохнешь здесь.
Худые плечи едва заметно вздрагивают. Ичиго через силу поворачивает лицо к своему пленителю.
-П-пошел ты…
Арранкар немного сбавляет поток реяцу, идущей от него, видя, что парню непросто даже дышать. Ичиго тяжело поднимается на ноги, но не делает и шага обратно к столу или к двери. В карих глазах отражается обреченное понимание – убежать не получится.
Гриммджо недовольно поднимается и идет к застывшей в растерянности фигуре.
«Найти скрытую пружинку, надавить… Что же это? Что заставит тебя подчиниться мне? Ах, да…»
Синигами пятится назад и вскоре упирается лопатками в стену. Гриммджо обхватывает его талию и шею, притягивает к себе. Куросаки в ужасе начинает биться в сильных руках, захлебываясь собственной беспомощностью. Он пытается ударить арранкара, но, кажется, сам понимает, что ему не хватает ни силы, ни скорости. Ослабшие скованные руки не могут причинить Сексте ни малейшего вреда. Гриммджо горячо шепчет ему в ухо:
-Куросаки, это начинает раздражать. Если тебе так этого не хочется, может, попросить Улькиорру доставить сюда кого-то из твоих друзей? Как ты смотришь на то, чтобы тебя заменила та маленькая девка-синигами? Или Орихиме? Я думаю, она была бы рада вернуться в Хуэко Мундо…
Тонкое тело перестает дергаться и замирает. Парень бросает на арранкара взгляд, полный ужаса.
-Нет, ты не посмеешь! Ты не сделаешь этого, Гриммджо. Это… Это подло!
Джагерджак легонько прикусывает мочку уха мальчишки.
- Хочешь проверить, на что я готов ради победы над тобой, синигами?
Ичиго, видимо, собираясь с последними силами, выпрямляет спину, решительно смотрит ему в глаза.
- Нет! Не втягивай их… Они не при чем. Но, Гриммджо, послушай, не делай этого… Это неправильно. Так не должно быть.
-Да чего ты так отбрыкиваешься? Ты что, девственник, а, Куросаки?
Парень смущенно отводит взгляд.
Секста сначала удивленно распахивает глаза, а потом издевательски ухмыляется.
-О, так я буду у тебя первым? – Гриммджо играет с мальчишкой, то немного ослабляя хватку и позволяя отодвинуться от себя, то вновь притягивая. – Это же еще интересней, Куросаки!
Щеки Ичиго заливает краска. Отворачиваясь от искрящихся алчностью синих глаз, он тихо шепчет:
-Ты все равно убьешь меня потом… Думаешь, я не понимаю этого? Тогда зачем тебе…
-Потом будет потом, синигами. А сейчас – тебе придется слушаться меня. Если ты не хочешь подставлять кого-то, кто тебе дорог, под удар,- горячие руки грубо ощупывают подрагивающее тело, поглаживают грудь и спину парня.
– Ты хочешь знать зачем? Да потому что иначе я с катушек слечу…- Гриммджо жадно вылизывает шею мальчишки, не переставая говорить, захлебываясь клокочущим в горле рычанием. – Ты даже не представляешь, как бесишь меня, Куросаки. Ты как чертова незаживающая рана. Я не успокоюсь, пока не узнаю почему… Почему я все время возвращался за тобой... Почему прерывал удар… Почему ты так крепко засел у меня в голове?
В карих глазах отражается удивление и боль. Гриммджо продолжает хрипло рычать.
-Поэтому… Я просто должен сделать это. Это на уровне инстинкта. Это как голод. Я должен обладать тобой. Я хочу победить... Я хочу сокрушить тебя… Я хочу, чтобы ты пал на колени передо мной…
Короткий стон слетает с губ Ичиго, когда чужие руки беззастенчиво ощупывают его бедра и пах. Кажется, физические силы также покинули его тело из-за опасной близости сильного источника реяцу – он начинает медленно сползать по стене.
-Мммм... Куросаки, да ты уже готов… Прости, что заставляю тебя ждать.

Жадность.
Гриммджо волоком тащит почти не сопротивляющегося мальчишку обратно к столу. Раскладывает юное тело, так, как ему удобнее. Но стоит его рукам подергать за завязки хакама, Ичиго снова упирается ему ладонями в грудь, слабо отталкивая.
Гриммджо нависает над ним, смотрит в полные страха и боли глаза.
-Поцелуй меня.
Губы синигами беззвучно вздрагивают. Он не находит в себе сил исполнить приказ.
Гриммджо глубоко вздыхает и начинает подниматься.
-Ладно. Как хочешь. Надеюсь, твои сестры окажутся более сговорчивыми…
В тишине ночного воздуха будто слышится щелчок захлопывающейся ловушки. Или это слишком громкий удар сердца мальчишки? Холодные пальцы перехватывают арранкара за плечи, тянут обратно.
-Нет! Стой, Гриммджо! Я… Я всё сделаю…
Парень неловко закидывает скованные руки на шею арранкара и, приподнимаясь, осторожно касается его губ дрожащими губами. Он целует очень аккуратно, почти нежно, боясь сделать что-то не то. Так легко и по-детски неумело.
Но от этих прикосновений по телу арранкара проходит крупная волна дрожи. Он хочет прошептать, но из горла вырывается хриплое рычание:
-Ну вот, видишь? Можешь ведь, если хочешь… А теперь, пора избавиться от тряпок.
Выныривая из-под рук синигами, Гриммджо нетерпеливо стаскивает с него хакама. Следом за черной формой на пол летит и белая.
Ичиго дергается, стараясь прикрыться руками, но арранкар перехватывает его за запястья и вытягивает тонкие руки над рыжей головой. Прижимает коленом и раздвигает брыкающиеся ноги мальчишки. Куросаки захлебывается вздохом, и что есть мочи прикусывает губу, стараясь не подавать звуков, когда арранкар наваливается на него всем телом, немного трется животом о напряженную плоть.
Кажется, Ичиго уже сам сильно возбужден.
Гриммджо проводит горячим языком ему по шее – и дальше, за ухо, наслаждаясь раздавшимся сквозь сжатые зубы приглушенным шипением. Потом, также удерживая тонкие запястья, мягко гладит свободной рукой внутреннюю поверхность бедер парня, и еще, чуть повыше, между ног. Гибкое тело извивается под его руками как послушная марионетка. В потемневших карих глазах возмущение адским коктейлем смешалось со стыдом, отчаяньем и наслаждением.
Гриммджо уже почти трясет от нетерпения. Ему кажется, что воздух вокруг начинает плавиться и потрескивать от напряжения. Всё, что он хочет - это овладеть этим молодым телом быстро и жадно.
Но нельзя. Почему-то нельзя быть жестоким. Что-то не дает звериной сущности вырваться наружу. Может, немая мольба в этих глазах? Черт. Несколько минут назад он был готов перерезать ему глотку, а сейчас боится причинить боль. Что за чертовщина с ним творится?
Гриммджо дотрагивается пальцами до плотно сжатых губ синигами.
-Оближи.
Тот коротко отрицательно мотает головой, всё ещё стараясь освободиться.
Арранкар с силой прижимает худое тело к камню, в душе насладившись раздавшимся из-за этого прикосновения тихим стоном.
-Идиот, я ведь о тебе забочусь. Не бойся, я не буду причинять тебе сильную боль. Оближи.
Тонкие губы совсем чуть-чуть раскрываются, но и этого достаточно. Гриммджо проталкивает пальцы ему в рот и чувствует, как зубы мальчишки несильно впиваются в его кожу. Влажная шелковистая поверхность языка несмело касается его пальцев.
-Вот и хорошо. Не бойся, Ичиго.
Парень коротко вздрагивает всем телом, когда он произносит его имя. Показалось?
-И-чи-го…
Нет, не показалось. Он опять вздрагивает. Почему?
Гриммджо вытаскивает пальцы изо рта синигами, его рука скользит между дергающихся и сжимающих его бедра ног.
-Терпи. Потом будет легче.
Ичиго полувсхлипывает и закусывает плечо арранкара, когда его пальцы, осторожно, но настойчиво проникают в него. Гриммджо тяжело дышит и внимательно всматривается в перекошенное болью лицо, в глаза, блестящие от непрошенных слез.
-Не зажимайся, Ичиго. Так будет больнее. Расслабься.
Синигами отпускает его плечо и отводит глаза.
-Как я… ах… могу расслабиться?..
Тогда Гриммджо отпускает его руки и гладит по мягким волосам, по алеющим румянцем щекам; проводит пальцами по бровям мальчишки, другой рукой растягивая и проникая все глубже в сопротивляющееся тело. Успокаивает, нашептывает на ухо:
- Ну, тише-тише… Слушай мой голос, Ичиго. Успокойся. Сейчас будет легче.
Парень отчаянно извивается под ним, запрокидывает голову назад, пробует хоть чуть-чуть отодвинуться от причиняющих боль и ласкающих пальцев.
Внезапно, резко приподнимаясь, он горячо и исступленно шепчет в лицо арранкара:
-Освободи мне руки…
Гриммджо удивленно моргает, но, переставая терзать Куросаки, раскрепляет последние скобы на его запястьях. Теперь железные оковы крупными браслетами звенят на его руках.
Ичиго выгибается и впивается ногтями в шею арранкара, оставляя на ней багровые полумесяцы ранок.
В ответ на это Гриммджо грубо дергает его за бедра; чуть приподнимая, заставляет задрать ноги почти к нему на плечи.
Кажется, мальчишка чуть не кончает уже от этого движения. Но он опять отворачивает пышущее румянцем лицо. Гриммджо прикусывает его за шею.
-Нет уж. Смотри мне в глаза.
И, как только он видит расширенные зрачки в обрамлении радужек цвета расплавленного золота, он резко толкается вперед, с трудом преодолевая сопротивление тугих мышц.
Ичиго коротко вскрикивает, цепляется тонкими пальцами за широкие плечи Сексты. Но теперь он уже не может сопротивляться – в такой позе никак не зажаться.
Гриммджо не двигается, только вздрагивает крупной дрожью, ожидая, пока немного разгладятся перекошенные болью черты лица юного синигами. Ичиго начинает дергаться, словно прося продолжать, смотрит зло и… нетерпеливо?
Гриммджо начинает двигаться, постепенно ускоряя ритм. Он едва сдерживает рвущуюся на волю жадность и жестокость. Он даже не может сказать что-нибудь мальчишке – все тело будто оплетено горячими кольцами боли, в горле словно пылает пожар.
Синигами дышит тяжело и прерывисто, захлебывается каждым вздохом, но уже не вырывается. Немного сдвигаясь, Секста начинает входить в него под другим углом.
И тут Ичиго вздрагивает всем телом, до хруста суставов выгибается в его руках, протяжно и сладко стонет.
Гриммджо довольно шепчет ему в ухо, борясь с судорогой, сведшей челюсть:
-Нашел… Хорошо, да, Ичиго?
Тот снова всхлипывает, смотрит слезящимися глазами так жалостливо. И, внезапно, сам впивается жадным поцелуем в губы арранкара. Тот, справляясь с секундным замешательством, отвечает – требовательно; собственнически перехватывая инициативу.
Тонкие пальцы обхватывают его шею, соединяясь в замок на затылке. Отвечая на каждое движение арранкара, Ичиго начинает трястись, как в горячке. Он будто не может сдержать рвущееся наружу желание и наслаждение.
Гриммджо почти рычит, низко, хрипло, едва выговаривая слова:
-Ичиго... перестань дрожать… иначе я сейчас… ох, черт….
Они кончают почти одновременно – мальчишка лишь немного дольше дергается в его руках, вскрикивая сквозь крепко сжатые зубы.
Но жадность не позволяет Гриммджо остановиться. Он хочет увидеть эти молящие о ласке глаза еще раз… И еще… И еще.

Зависть.
За долгие годы своей полузвериной жизни Гриммджо стал воспринимать банальный акт любви просто как разрядку. Как выплеск ненужных эмоций и напряжения, если некого было убить.
Но он знал, что иногда, крайне редко, во время секса случается нечто удивительное, нечто качественно другое, нежели жалкие секунды удовольствия. Случаются моменты, когда два существа, будто сливаясь, становятся одним целым, единым энергетическим контуром. И в этот момент все секреты чужой души открываются.
Им повезло – именно так и случилось. И в тот же миг Гриммджо понял все о странном пареньке.
Поток нахлынувшей информации на миг ослепил его, резанув глаза всей палитрой людских чувств. Такие живые, такие яркие – они пронеслись сквозь его сознание, попутно выжигая собственные серые и однообразные воспоминания.
Так вот как чувствуют люди. Он давно уже не способен на это...
Но, не это главное.
Он увидел, он почувствовал такое, чего и представить себе не мог…
Когда он наконец оставляет мальчишку в покое, тот даже не шевелится. Повернув его лицом к свету, арранкар видит на его щеках грязные разводы от слез. Бледные губы в крови, а плоть возле правого запястья прокушена.
-Ичиго? Ты что?.. Я что... Я тебе нравлюсь?..
Синигами просто измученно закрывает глаза и отворачивает голову, словно, прося не смотреть на него.
Гриммджо внезапно чувствует себя таким потерянным, таким крошечным в этом мире.
Вот сейчас, еще немного, и он будет раздавлен чужими чувствами, которые втоптал в грязь своей звериной жадностью. Похоже, он совершил какую-то страшную ошибку.
Не совсем понимая, что и зачем он делает, он притягивает к себе недвижимое тело и целует рыжую макушку.
-Прости, Ичиго. Я не знал. Черт возьми, откуда я мог знать? Я не причинил бы вреда твоим близким. Я сказал так, потому что хотел не силой заставить... А, чтобы ты сам, своим желанием отдал мне всё… Хотел, чтобы ты чувствовал меня. Чувствовал, как я. Но я всё испортил. Прости меня, если сможешь…

Гордыня.
-У-Улькиорра! Что ты делаешь? – кажется, рыжий синигами так ошарашен, что даже забывает сопротивляться, когда его запястья окольцовывают железными скобами.
-Я возвращаю тебе долг, Куросаки Ичиго,– нереально яркие, даже для арранкара, зеленые глаза смотрят абсолютно равнодушно.
-Какой долг? Ты мне ничего не должен! Мы больше не враги! Да отпусти же меня,- парень наконец пытается вырваться, но холодные бледные пальцы держат крепко.
-Ты и твои друзья, синигами, помогли мне побороть отчаянье. Теперь я помогу тебе избавиться от твоего греха.
Куросаки неловко падает на бок; находясь в полном шоке, наблюдает, как его ноги сковывают.
-Улькиорра… Это что, шутка такая? Мне совершенно не смешно! И когда это ты заделался в священники, чтобы беспокоиться о моих…
Ледяные пальцы удерживают нагло вздернутый подбородок, заставляя смотреть глаза в глаза.
-Слушай меня, Куросаки Ичиго. Слушай внимательно – повторять я не буду. Я помогу вам, потому что сами вы не справитесь. Вы слишком похожи. Но вы глупы. Вы как дикие звери. Может, это будет жестоко, но я не вижу других способов помочь вам.
-Кто «вы», Улькиорра? О чем ты говоришь? Я не…
Кватро запихивает белоснежный платок в рот синигами, вынуждая его замолчать.
-Ты слишком горд, Куросаки Ичиго. Ты эгоистичен. Ты не делишься ни с кем ни своими чувствами, ни болью. Сколько раз ты жертвовал собой ради других людей? Ради друзей, родных, даже врагов? Но, думал ли ты, какую боль ты причиняешь близким людям, отдавая себя на растерзание? В этом мире не найдется человека, который принадлежал бы только себе. Каждый человек связан с кем-то и делит счастье и несчастья с этими людьми. Поэтому, абсолютной свободы не бывает. Потому мы делим с ними все радости и невзгоды... и нашу любовь…
Последнее, что чувствует Ичиго – это несильный удар по голове. Погружаясь в густой черный туман, он отключается.

Искупление.
Короткое движение ресниц щекочет шею арранкара. Тонкие холодные пальцы осторожно зарываются в пряди голубых волос. Гриммджо застывает, боясь спугнуть робкую нежность в искрящихся лунными лучами карих глазах. Тук-тук – бьется рядом чужое сердце.
-Я прощаю тебя, Гриммджо.

@темы: Ичиго, Гриммджо/Ичиго, фанфик, яой, Гриммджо

---

Ролевая игра по Блич

[Straw Hat Pirate]

@темы: форум, блич, ролевая, bleach, реклама

---

Гранй-фикатон

[Abi Hime]

Сообщество любителей Гриммджоу и Илльфорте приглашает всех креативных фанфикеров принять участие в Grantz-фикатоне, который посвящен, естественно, единственным и неповторимым братьям Гранц!
Ждем всех любителей гранццеста!

Итак:
- Прием заявок до конца мая
- Тема ограничена – пара Заэль/Илльфорт или Илльфорт/Заэль
- Участвовать может любой, кто уверен в своих силах и не бросит заявку

---

Фанарт

[Урахара_Киске]

ГриммоСида и другие
ПОЯВИЛОСЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ
кто выйдет, если скрестить арранкара и квинси. мы задались этим вопросом и вот что получилось
автор сего чуда  Tsume Hoshizora. спасибо огромное ей за разрешения показать этот арт массам

решали, кто мать и пришли к выводу, что все же Исида еще некоторые рассуждения (читай как: флуд)по поводу скрещивания квинси и пустых у меня в дневнике
Исида vs Нелл

Ну от папы тут волосы и хреновое зрение...
Граф Апполо Гранц Исидович

характеров в Заэля, поэтому обращаться только по имени-отчеству, никаких сокращений. Знакомьтесь, Граф Апполо Гранц эм... Исидович?
автор обещала продолжение скрещивания, так что ждем-с

@темы: Аранкары

---

Угадай героя.

[Rikichi]

Rikichi_in_color-Bleach- by ~Ksyui on deviantART

=)

---

[Cristian]

Давно я тут не появлялся...

В общем держите Яобельного Кенчика.

---

Фанфик "Когда сойдёт волна". Часть 2. Глава 2.

[Tari-Hikari]

Ссылка на первую часть


Первая глава второй части

Часть 2. Глава 2.
***
Вечером того же дня Куросаки перебинтовывает плечо Гриммджо.
Всем троим порядочно досталось. Ичиго повредил ногу; более вспыльчивый Джагерджак - бок и руку. Мелкие царапины не счесть. Кенпачи остался очень доволен - обещал заглядывать в мир живых почаще, довольно осклабившись при виде заметно вытянувшихся после этого заявления лиц.
Приятные, рыжевато-желтые в свете настольной лампы, тона комнаты Куросаки чаруют и согревают Гриммджо. И этот недопитый кофе на столе, и коробка печенья, которым он кормил мальчишку с рук, и раскиданные по полу вещи – всё это так весомо и так важно для него сейчас.
И эта волна…
Та, что накрывает его с головой – она идет, когда синигами просто улыбается; когда теплые лучики счастья сверкают в радужках карих глаз.
Зацеловывая каждый порез, каждую мелкую царапинку на теле арранкара, Ичиго теребит браслет на его руке.
-Теперь ты можешь свободно распоряжаться своей силой.
Гриммджо всматривается в блики металла на свету.
-Он похож на твой банкай – черный, и с цепочкой.
-Скажи спасибо, что Рукия не выбрала что-нибудь на свой вкус. Ходил бы сейчас, украшенный зайчиками Чаппи…
Полумрак сглаживает, утяжеляет яркие краски, давая глазам отдохнуть после сложного дня. Ичиго осторожно кладет голову на колени Гриммджо, любуясь тем, как Секста откидывает челку со лба, про себя радуясь, что синие глаза – уже не искрящийся лёд, но талая вода. Арранкар щелкает уж слишком довольного на вид парня по носу, по-хозяйски запускает руки в рыжие волосы.
Куросаки умиротворенно потягивается, смотрит снизу вверх.
-Ты спас меня сегодня.
Гриммджо наклоняется к счастливому лицу синигами, дует на ресницы.
-Да я случайно. Я хотел птичку сбить.
Ичиго моментально поднимается, хватает арранкара за руки, со смехом наскакивает, валит на кровать.
-Птичку, говоришь?
-Да, – невозмутимо продолжает Джагерджак. - Она за твоей головой пролетала. А тут этот парень с бубенчиками как раз захотел тебе череп размозжить. Так что я тут не при чем. Я, может, вообще ему помочь хотел. Всё равно от твоей дурной башки нет никакой пользы.
Ичиго посмеивается, целует шею и грудь вальяжно разлегшегося арранкара, тянет за голубые пряди волос.
-Спасибо тебе.
Гриммджо усмехается.
-Ну как я мог позволить кому-то забрать мою добычу?
Арранкар перекатывается через Куросаки, оказываясь сверху. Ичиго приподнимается, обнимая его, прижимается всем телом.
-Зачем ты приставил меч к моему горлу?
«Ох… Как там говорится – если быть честным, то честным до конца? Значит, надо рассказать про визит Айзена… Да только черта с два я дам мальчишке такой хороший повод считать меня добреньким!»
-Я хотел проверить кое-что.
Тень горькой усмешки мелькает в глазах синигами.
-Сможешь ли ты… убить меня?
Ресницы Гриммджо щекочут Куросаки щеки, он морщится, пытаясь отстранить лицо.
-Да.
-Ну и как результат?
Гриммджо проводит кончиками пальцев по подрагивающему животу Ичиго.
-А ты как думаешь?
-Я думаю… Я думаю, что, хотя на нас с тобой сейчас живого места нет, мне очень понравился этот день. Я счастлив. И… Если понадобится… Мне кажется, я смогу отдать тебе свою жизнь.
-Дурак… Твоя жизнь уже принадлежит мне.
Куросаки фыркает арранкару в лицо, словно пропуская его слова мимо ушей.
-И еще, мне нравится твоя черно-белая форма. Ты в ней кажешься не таким… опасным что ли.
-Ах, не опасным?..
Пальцы Гриммджо спускаются ниже, заставляя тело мальчишки вздрагивать и выгибаться, как послушная кукла под руками кукловода.
Закрывая глаза, синигами стонет:
-Гримм…джо…
Джагерджак прикусывает ему плечи, гладит по внутренней стороне бедер.
-Гримм…джо…Гримм…
Куросаки слышит, как в горле арранкара клокочет рычание.
-Рррр… Хватит произносить мое имя.
Карие глаза удивленно открываются.
-Почему?
Секста берет лицо парня в свои руки, приподнимает к вздернутым в оскале губам.
-Потому что мне хочется съесть тебя, когда ты так его говоришь.
***
Гриммджо просыпается ночью из-за того, что кто-то срывает бинты с его руки, царапая ногтями вновь открывшуюся рану. Недовольно поведя плечом, он тихо зовёт, стараясь не разбудить семью Куросаки.
-Эй, Ичиго?
Лунный свет проникает через окно, заливая комнату искрящейся белизной, разгоняя чернильные пятна тьмы по углам. Парень возится рядом с ним, укрытый тонким одеялом. Гриммджо чувствует, как цепкие пальцы хватают его руки, заставляя выгибаться, сводят их за спиной.
-Ичиго, что ты делаешь?
Вдруг, такие знакомые пальцы становятся невероятно сильными и жестокими. Арранкар пытается привстать, ощущая, как его запястья скручивают, связывают ловкими движениями.
-Ичиго, что за игры посреди ночи? Чертов придурок, что ты задумал?
«И откуда у него столько сил взялось?»
Худые ноги парня оплетают ноги арранкара, почти лишая его возможности пошевелиться.
Гриммджо не может разорвать путы бинтов - его руки крепко прижаты к кровати. Синигами придвигается ближе к лицу Сексты, наваливается всем телом, касаясь его щек белыми прядями волос, открывая светящиеся янтарные глаза.
«О черт».
Ледяные пальцы хватают Джагерджака за волосы, тянут, заставляя запрокинуть голову назад.
Арранкар неистово вырывается, стараясь освободить хотя бы ноги.
Тишину немой схватки нарушает ломкий вкрадчивый голос, будто сплетенный из скрежета металла, из криков умирающих и бормотания сумасшедших.
-Кис-кис… Не дергайся, киса, а не то я убью тебя раньше времени.
В руке парня сверкает тонкий и острый, похожий на стилет, нож.
-Посмотри, какую прелестную вещицу я нашел на кухне Куросаки!
Арранкар хрипит, пытается приподняться, чтобы разорвать путы.
-Ублюдок, это опять ты? Что ты сделал с Ичиго?
-Ай-я-яй! Неужели ты не знаешь, что случается с любопытными кошками? А, подстилка для Айзена? – Хичиго улыбается, дышит Джагерджаку в лицо, стискивает его ноги до ломоты в костях. - Пока Король спит, мы с тобой повеселимся, ублюдочек. Ты думаешь, я позволю Ичиго быть счастливым?
Тонкое лезвие с хрустом врезается в плечо арранкара. Гриммджо выгибается дугой, стараясь подавить крик и скинуть с себя пустого.
-Ах ты тварь…
Хичиго, слегка нажимая лезвием на кожу, расчерчивает по ребрам Сексты немыслимые узоры, напевает себе под нос:
-Вышел холлоу из тумана, вынул ножик из кармана…
Гриммджо снова сопротивляется, но лишь натыкается на нож, каждым толчком пронзая себя глубже и глубже. Из-за отвратного холода под кожей его челюсти сводит судорогой. На скомканных простынях расцветают багровые цветы.
-…буду резать, буду бить…
Ледяное лезвие дважды проникает между ребер, что-то ломает и разрезает, мерзко хлюпает внутри. Тени вокруг меняют цвет, вспыхивая яркими алыми пятнами боли.
-…Королям нельзя любить!
- Ичиго! Ичиго, очнись!
-Бесполезно, Шестерка, – жестокие пальцы вцепляются в раны на руках, разрывая кожу, нож дрожит уже где-то у шеи. - Король слишком долго держал меня взаперти. Глупый ублюдок, я вырву все твои голубые волосы. Ты считаешь, что он может принадлежать тебе? Но, дело в том, что Ичиго принадлежит только мне!
Гриммджо замирает, его горло заполняется кровью – чертов нож проткнул-таки легкое. Хичиго терзает уже второе плечо арранкара, медленно раздирает кожу, словно пилит тупым лезвием. Из последних сил удерживая крик, Гриммджо хрипит, сглатывая солоноватую вязкую жидкость.
-Ичиго!
-Здесь нет Ичиго, мразь. Теперь я разберусь с его любимым котиком… О, ты ведь еще не знаешь - Король любит тебя! Да, и не делай такие страшные глаза. Подумать только, всего две недели – а ты уже приручил моего Куррросаки-куна… Но, не беспокойся, я позабочусь о нем, когда ты умрешь! И я обещаю тебе, что ты больше никогда его не увидишь.
Перестав елозить по истерзанному телу, Хичиго застывает над обессилевшим арранкаром, одной рукой удерживая его за волосы, а второй - той, что сжимает нож, примериваясь к глазам Гриммджо.
***
-Ичиго…
Вдруг, что-то меняется, будто невидимая рука щелкает переключателем - и тело Куросаки безвольно валится на Джагерджака. Нож чиркает его по щеке и со звоном падает на пол.
От этого звука пальцы, накрывшие глаза арранкара легонько вздрагивают. Парень приподнимается, полными ужаса глазами смотрит на истекающего кровью Сексту.
-Нет.. нет…нет! Гриммджо, потерпи немного… подожди, я сейчас!
Мотнув головой, Ичиго падает-спрыгивает на пол, непослушными руками ищет в ворохе одежды печати, находит, роняет, снова поднимает.
Гриммджо со страшной силой выбрасывает из гигая, он валится на пол рядом с письменным столом. Ичиго спешит, вытаскивает из ножен белую катану, случайно режет ей пальцы, протягивает арранкару.
-Гриммджо, ты слышишь меня? Высвобождай свою силу, быстрее!
Цепляясь сознанием за яркое пятно рыжих волос, Секста хватается посиневшими от пут пальцами за лезвие, с трудом выговаривая:
-Разорви их… в клочья…Пантера!
Вспышка реяцу откидывает Ичиго к шкафу, но он сразу же ползет обратно, нагибаясь к полу. Ледяные руки нащупывают в ослепительном свете невесомые пряди длинных волос. Ичиго притягивает к себе ставшее более гибким и легким тело, кладет голову арранкара к себе на колени.
Оттирая тыльной стороной руки темные ручейки крови на губах Джагерджака, он прикладывает исцеляющую печать Уноханы к его груди.
-Гриммджо, пожалуйста, держись… Пожалуйста.
Жадно хватая руки арранкара, уже ставшие когтями, синигами ждет хотя бы движения, хотя бы слабого звука. Высвобождение меча снижает урон, причиненный пустым, печать залечивает более глубокие порезы. Раны на искалеченном теле затягиваются так быстро, что Куросаки глазам не верит.
Внезапно, острые черные когти сжимаются, протыкая ладони парня. Ичиго негромко вскрикивает, но он даже рад этой боли – он расплатился хотя бы за часть причиненных страданий.
Гибкое тело напрягается и ловко отскакивает к стене; колебания реяцу прекращаются.
Гриммджо замирает в противоположном конце комнаты; в темноте видно, что он скалит заострившиеся клыки. Потом, будто сгоняя оцепенение, он мотает головой, всматривается в застывшую у постели фигуру.
-Ичиго? Это ты?
Синигами только слабо кивает, успокаиваясь, прижимает искалеченные ладони к груди. Прислонившись спиной к кровати, он начинает медленно заваливаться на правый бок. С грацией истинного хищника Гриммджо подскакивает к уставшему парню, длинный белый хвост обвивается вокруг подрагивающего тела, острые когти осторожно придерживают рыжую голову.
Ичиго задыхается в объятьях арранкара, плачет без слез. Без остановки умоляет:
-Прости меня, прости, прости…
Гриммджо встряхивает его за плечи, прислоняется маской ко лбу, покрытому испариной.
-Успокойся, Куросаки. Мне уже не больно.
Он пытается встать и приподнять Ичиго, но на задних лапах не очень-то удобно передвигаться, и Гриммджо, будто испачканную одежду, скидывает ненужный уже релиз. Реяцу светящимися лепестками сходит со шкуры Сексты, волосы укорачиваются, маска перемещается на щеку.
Как ни старается, он не может поднять синигами на ноги – тот слишком устал. Тогда он перехватывает его под колени, поднимает на руки, будто ребенка. Не слушая тихие протесты, он несет его в ванную – надо промыть раны.
***
-А нам точно нельзя сейчас будить Иноуэ?
Джагерджак раздевает слабо сопротивляющегося парня, запихивает под душ. Сдирая с себя куртку, придерживает мальчишку за талию, стоя рядом, под царапающими оставшиеся раны струями прохладной воды прямо в хакама. Не удерживаясь, пару раз скользит губами по мокрой шее Ичиго, но тот начинает дергаться и биться в его руках так, будто поцелуи прижигают его кожу не хуже раскаленного олова. Гриммджо со вздохом приходится прекратить ласки, которые сейчас совершенно не к месту.
Прижимая синигами к скользкой стене, он аккуратно стирает следы крови с бессознательно запрокинутого лица, хилых плеч и рук. Вязкая маслянистая жидкость, еще не запекшаяся черными корками, сонмом розовых ручейков струится сквозь пальцы. Потом, оставив подрагивающего Куросаки сидеть на холодном кафельном полу, Гриммджо тащит в ванную найденный в шкафу плед – и заворачивает в него едва не падающего от усталости парня.
Еще с полчаса арранкар воюет с непослушными бинтами, туго заматывая руки юного синигами. Перевязка получилась кривоватой и не особо удачной, но лучше всё равно не будет – сам Ичиго не может двигать пальцами.
Потом так же – на руках, Гриммджо несет его обратно в комнату, стараясь не шуметь. Ловким движением ноги скидывает испорченный гигай и пропитанные кровью простыни на пол, осторожно укладывает Ичиго на кровать. Сбросив мокрую форму и наскоро переодевшись, ложится рядом, обнимая, царапая маской, даря такое нужное сейчас тепло.
Шелест изломанного болью голоса режет не хуже ножа, только режет он душу.
-Гримм…джо… лучше бы ты… убил меня… там… в небе…
Карие глаза, абсолютно пустые и холодные, начинают медленно закрываться, когда Джагерджак задумчиво спрашивает:
-Ичиго, кого этот пустой называет Королём? Тебя?
Едва слышно парень шепчет:
-Да…
-Ясно. Спокойной ночи, Ичиго. Спи…
***
Утром арранкар волоком вытаскивает синигами из постели – тому давно пора в школу. Да еще надо поймать Иноуэ до начала уроков.
Куросаки ведет себя подозрительно тихо, за все утро не произносит и слова, словно не реагирует ни на что, происходящее в мире.
Арранкар вновь чувствует его боль – такую тяжелую и тупую. Он чувствует, что Ичиго не сопротивляется ей, что его сердце будто замедляет свой ход, пропускает удары, что карие глаза наливаются тьмой, как, если бы иссякли все силы, поддерживающие жизнь в теле парнишки.
Охватившая Куросаки апатия очень глубока – она позволяет лишь механически, на уровне памяти тела, совершать простейшие действия - дышать, двигаться, с трудом переставлять ватные ноги. Он опасается встречаться взглядом с Гриммджо, совсем не сопротивляется, если арранкар встряхивает его как куклу, и лишь упорно отворачивается, когда Секста застегивает ему пуговицы на рубашке – руки всё еще не работают. От завтрака Куросаки отказывается.
Гриммджо держит его за локоть, пока почти насильно ведет до школы. Он бы понес и его сумку, да не стоит пугать людей – ведь никто его не видит, гигай Урахары безнадежно испорчен.
Наконец, Гриммджо видит вдалеке друзей Ичиго, а среди них и давно знакомую рыжую девчонку с даром отрицания. Они также замечают их – арранкара в боевом облачении и безвольно повесившего голову, едва идущего Куросаки.
Они видят, как метрах в десяти от школьных ворот Секста и Ичиго останавливаются, как Гриммджо заглядывает в лицо синигами, что-то уверенно говорит, как тормошит его за плечи. Как лицо Ичиго передергивает болью при любом неосторожном касании. Куросаки слабо кивает и идет дальше уже без помощи арранкара.
***
-Ичиго, послушай меня! Да смотри же на меня, придурок! Когда твои друзья спросят, откуда эти раны – ты скажешь, что мы с тобой подрались, ты понял?
-Зачем? Это глупо…
-Ты что, хочешь напугать их? Пусть лучше меня боятся, чем этого… ну, ты понял. Ичиго, да соберись же ты, подними голову!
-Зачем всё это…
-Потому что ничего страшного не случилось! Это все пустяки, ясно? Всё будет хорошо. Верь мне. Я встречу тебя после школы, уяснил?
-…
-Ответь мне.
-Да.
-Удачи, Ичиго.
***
Подходя к кучке замерших в ожидании подростков, Секста Эспада немного кривится, воротит нос.
-Йо, друзья Ичиго! Орихиме, мы опять к тебе. Не могла бы ты залечить этому придурку руки?
Локтем он подталкивает Куросаки ближе к Иноуэ. Девушка испуганно всматривается в окровавленные бинты. Серые глаза, в глубине которых, как всегда казалось арранкару, плещется беспросветная печаль, становятся еще грустнее.
-Куросаки-кун, что же это?.. Как?..
Гриммджо изображает наглую усмешку, в душе понимая, что после следующих его слов он никогда не будет признан за своего среди этих людей.
-Мы подрались. Этот жалкий ублюдок думал, что сможет победить меня в человеческом обличье.
Орихиме прячет лицо за рыжими прядями, Исида нервно поправляет очки, Чад как-то угрожающе поводит плечами. Осуждение мерзкими холодными щупальцами обволакивает едва оттаявшую душу арранкара.
«Вот и всё».
-Ну, вперед, Куросаки! Учиться, учиться и еще раз учиться!
Джагерджак в одном подскоке взмывает ввысь, провожаемый тяжелыми неодобрительными взглядами.
***
Ичиго опаздывает. Гриммджо недовольно топчется у школьных ворот, отворачиваясь от заинтересованно хлопающих ресницами школьниц, вспоминая, всё ли он успел сделать.
Отдать гигай на починку Урахаре – это раз. (К слову, торговец не только забрал испорченное тело, но и незамедлительно выдал новое, однако, умолчав, каким образом он узнал о необходимости замены.)
Выкинуть испорченные простыни и одежду – два.
Отмыть комнату Куросаки от следов крови – три.
А Ичиго всё нет и нет. Зато, в поле зрения Сексты появляется напряженно сжимающий металлический брелок креста Исида Урюю. Холодные темные глаза смотрят с презрением.
-Я хочу поговорить с тобой. Давай отойдем.
Гриммджо лениво опирается рукой о стену, нависая над парнем.
-Мне не о чем с тобой говорить, квинси.
Исида нервно поправляет очки, быстро осматривает внезапно ставшую пустынной улицу и разворачивает свой энергетический лук. Острие потрескивающей реяцу направлено в сердце Гриммджо.
-Ну и что ты собрался делать?
-Я собираюсь прикончить тебя, неблагодарная тварь! Как ты посмел ранить Ичиго и довести его до такого состояния после того, как он спас тебя? Сегодня он целый день не обращает ни на что внимания - он выглядит так, будто убил человека! И только ты в этом виноват, ублюдок! Все думают так же, как и я, но они слишком слабы, чтобы решиться на это. Иноуэ всегда всех жалеет, а Чад слишком доверяет мнению Ичиго. Но я-то вижу, что ты ни черта не изменился, Гриммджо Джагерджак.
Арранкар не двигается, не пытается защититься. Абсолютно спокойно он наблюдает, как из тщедушного паренька прямо вырывается, пышет во все стороны эта печально знаменитая гордость квинси. Она немного напоминает Сексте исходящую от Ичиго решимость, только эта сила гораздо бледнее и слабее.
«Интересно, сможет ли он выстрелить?»
Но тут Гриммджо чувствует знакомый запах – запах Куросаки. Рыжий мальчишка уже бежит к ним, уже встает между меланхолично улыбающимся арранкаром и тысячей острых стрел квинси.
Хриплый голос грозно рычит:
-Урюю, убери лук.
-Куросаки, ты сам понимаешь, что это будет лучший выход для нас. Подумай, сколько еще Иноуэ придется лечить тебя из-за…
-Это не твоё дело! - злобно бросает Ичиго, будто бьет наотмашь; хватает Гриммджо за рукав кофты.
-Пойдём отсюда.
Джагерджак просто соглашается, обвивая рукой нерешительно дрогнувшие плечи, немного поддерживая парня.
-Пойдём. Урахара звонил, просил приходить поскорее…
Обняв синигами, арранкар уводит его, оставляя удивленного донельзя Исиду стоять у школьных ворот в полном одиночестве.
***
-Арранкар-сан, мы нашли для вас квартиру! Дело в том, что один знакомый знакомого моего давнего друга…
-Так, пропустим лирическое отступление. Где? Адрес давай!
-Яре-яре, нынешняя молодежь такая нетерпеливая…
-Урахара, если вы не хотите, чтобы я сейчас разнес вашу лавочку ко всем чертям…
-Всё-всё. Вот ключи.
***
Через полчаса арранкар с насильно прижатым к нему синигами стоит посреди своей собственной однокомнатной квартиры.
-О, неплохо! Как ты считаешь, Ичиго? И душ есть, и кухня, и на крышу легко забираться!
Куросаки грустно улыбается, когда Гриммджо наконец отпускает его.
-Да, здесь неплохо. Надеюсь, тебе здесь будет удобнее, чем на полу в моей комнате… Я буду заходить к тебе в гости и…
Арранкар хмурится, всё ещё чувствуя на языке, у самого нёба, вязкую боль мальчишки. Пустота в его глазах мерцает болезненной расширенностью зрачков, короткая челка немыслимым образом скрывает почти половину лица.
«Нет. Я не позволю темноте забрать твои глаза».
-О чем ты говоришь? Ты будешь жить со мной!
Тонкий золотой лучик на секунду всколыхнул болото мутных глаз.
-Что?!
-Да ты посмотри на себя! На тебе же лица нет. Ты думаешь, я оставлю тебя в таком состоянии одного? К тому же, надо будет приглядеть за нашим общим белобрысым другом…
Маленький просвет исчезает, так и не успев возникнуть.
-Нет. Тебе нельзя находиться рядом со мной. Никому нельзя…
-Куросаки, ты считаешь меня таким трусом, да? Думаешь, этот выродок напугал меня?
-Не в этом дело. Я могу причинить вред…
Ичиго отшатывается от арранкара, прислоняясь спиной к двери, медленно, по стеночке отходит от него, словно боясь прикоснуться.
-Замолчи. Он израсходовал свой запас силы. Если ты сейчас станешь синигами, то увидишь, что твоя форма полностью очистилась. Это его ночное появления – оно забрало последние силы Пантеры, остававшиеся у него в распоряжении. Он больше не появится.
-Но…
-Никаких но.
Джагерджак уверенно делает шаг по направлению к Куросаки.
-Гриммджо, да послушай же меня! Этот пустой, он… появлялся и раньше. Я не всегда могу контролировать его. Не знаю, почему он тебя так невзлюбил, но однажды он может взять верх, и тогда… Я не хочу больше причинять тебе боль. Возможно, нам лучше…
Гриммджо отводит руку для удара, сжимая пальцы в кулак.
-Замолчи. Скажи еще хоть слово, и я клянусь, я убью тебя.
Ичиго молча приваливается к стене, хватаясь руками за голову, почти с мольбой смотрит на арранкара.
Джагерджак походит к нему, упирая руки в стену по обе стороны от подрагивающих плеч.
-А теперь слушай, что я скажу тебе. Ты принадлежишь мне, и только я могу решать, что для нас лучше, а что хуже. И сейчас для нас будет лучше, если ты выкинешь из головы весь этот бред про своего пустого. Ты думаешь, ты опасен? Взгляни на меня! Ты видел мой релиз, ты знаешь, что в душе я остаюсь хищником, убийцей, зверем. Я могу разорвать тебя в эту же секунду на кусочки, а ты даже не станешь сопротивляться. Но ведь ты не боишься меня, Ичиго? У меня маска на лице и дыра пустого, но ты не бежишь от меня. И, неужели ты думаешь, что меня может напугать что-то в тебе? Посмотри на себя – сейчас ты полностью разбит, ты похож на сломанную куклу. Ты почти ни на что не реагируешь. Но, несмотря на это, сегодня ты загородил меня своим телом от стрел квинси. Ичиго, твой пустой сказал мне кое-что… и, после этих слов, я не отпущу тебя.
Гриммджо почти с нежностью поднимает лицо Ичиго за подбородок, подавляет едва родившееся в горле тихое рычание.
-Смотри, ты заставил меня говорить так много… Глупый мальчишка. Тебе придется расплатиться за это, – и, едва слышно, одним выдохом на ухо. – Не дергайся.
Внезапно руки Ичиго, одним движением вытянутые вверх, оказываются будто пришпиленными к стене.
-Путь связывания 1. Сай!
Любуясь распятым и лишенным возможности двигаться синигами, Гриммджо отходит на шаг назад, оценивая результат своих трудов.
Ичиго удивленно распахивает глаза, дергается пару раз, как бабочка на булавке.
-Что?.. Как ты?..
-Я попросил Урахару рассказать мне немного о ваших техниках, – арранкар, грациозно выгибаясь, снимает через голову белоснежную кофту, аккуратно сворачивает её и кладет на пол, оставаясь перед Куросаки в одних джинсах. – Конечно, мне пришлось тоже поделиться с ним кое-какой информацией, но грех не использовать силы синигами, когда есть такая возможность. Как ты думаешь, почему никто из твоей семьи ни разу не услышал нас? Просто я каждый раз ставил кеккай.
Куросаки замирает у стены, прижимаясь в ней лопатками, вывернутый наизнанку внезапно пробежавшей по телу судорогой от мучительного предчувствия о том, что сейчас произойдет; затравленным зверем смотрит на Гриммджо. Секста указательным пальцем подцепляет его подбородок, заставляя поднять голову.
-На Сай работает не так! Рукия уже…
Неожиданно требовательные пальцы арранкара ложатся на шею парня, легко пробегают по затылку, касаются мочки уха. Ичиго застывает, словно в трансе, боясь пошевелиться, ссутуливаясь от первой скудной ласки.
-Оказывается, его можно изменять по своему желанию. Я могу двигать твои руки так, как захочу. У этого проклятого торговца еще не один козырь в рукаве… А теперь замолчи.
Живот Ичиго скручивает болью, когда арранкар неспешно, с расстановкой начинает гладить его по растянутым заклинанием рукам. Щекоча кончиками пальцев по впадинкам с внутренней стороны локтя, он придвигается ближе, тянется через Ичиго, проводя горячим и чуть шероховатым языком по его предплечью.
- Ох… Ты опять играешь со мной… - щеки мальчишки начинает заливать краска, в глазах появляется блеск, будто у него сильный жар.
-Конечно, - арранкар медленно расстегивает пуговицы на рубашке синигами, каждым случайным прикосновением вынуждая Ичиго вздрагивать. – Я хочу, чтобы ты снова ожил. И я знаю отличный способ.
Слегка проводя руками по неровно вздымающейся и вновь опускающейся груди парня, Гриммджо касается языком чувствительного местечка около уха Куросаки, потом слегка дует, заставляя его кожу покрыться мурашками. Синигами обреченно сжимается, бьется в сильных руках Сексты.
Пульс оглушительным громом стучит в его висках. С мольбой он смотрит в синие глаза своего мучителя.
Но сейчас это не глаза человека - взгляд изысканного хищника пронзает тело до самой души, горячее и свежее дыхание, вырывающееся из-за белых клыков, заставляет поеживаться от смешавшихся воедино вожделения и дикого первобытного страха.
Легкими касаниями, поглаживаниями, покусываниями Гриммджо дразнит Ичиго, у которого уже коленки дрожат от нахлынувшего тяжелого и болезненного возбуждения, от невозможности прижаться к горячему телу, прикоснуться к арранкару, впиться жадным поцелуем в едва тронутые улыбкой губы. Его тело изнывает от сладостной пытки.
«Я должен это прекратить! И как же мне не хочется прекращать…»
Гриммджо осторожно отрывает руки синигами от стены, стаскивая рубашку, связывает снова. Ненадолго отстраняется, наблюдая, как жадность, безумное алчное желание жидким огнем плещутся в карих глазах.
Потом приближается вновь, нависая над мальчишкой, пробегается пальцами по выгибающейся спине, пересчитывая позвонки.
Ичиго, оглушенный алыми всполохами собственного пульса, пытается придвинуться ближе к арранкару, разорвать магические путы, но Секста вновь отодвигается.
-Нет уж, даже не думай.
Проводя пальцами по подрагивающей шее, груди, животу синигами, спускаясь чуть ниже, Гриммджо отрывает его правую руку, словно от клейкой бумаги, разворачивает лицом к стене, вновь закрепляя, как мотылька булавкой.
«О, Ками!»
Куросаки шумно сглатывает, борясь со сладким и опасным покалыванием под кожей, с волной какого-то искусственного, нездешнего тепла, поднимающейся в его теле под ласками Сексты.
Облизывая солоноватую от пота кожу парня, Джагерджак проводит языком влажную дорожку вдоль позвоночника, по его спине - до самого затылка, накрывая побелевшие от напряжения костяшки пальцев Ичиго своими руками. Потом резко разводит ноги Куросаки коленом, обнимая его сзади, поглаживая вмиг напрягшийся живот; наконец, почти приникает горячим торсом к подрагивающей худой спине. Синигами что-то шипит, уже задыхаясь от нетерпения, силится развернуть лицо к своему мучителю. Левая рука арранкара закрывает приоткрытый, словно от жажды, рот, правая скользит ниже, расстегивая молнию на джинсах Ичиго. Гриммджо начинает понемногу ритмично двигаться, то наваливаясь, то отстраняясь от трясущегося тела. Пряжка его ремня царапает поясницу Куросаки, оставляя на ней розовые лучи царапин. Убыстряя движения, он одновременно прихватывает зубами кожу на шее и спине синигами.
Ичиго хрипит, захлебываясь собственными стонами, пытается прижаться к нему ближе, потереться о колено, хоть немного, самую малость…
И тут Гриммджо отстраняется от него совсем, отходит на пару шагов, освобождая одну руку мальчишки.
Синигами тут же поворачивает к нему горящее румянцем лицо, почти безумные глаза, отчаянно вырывается, дергается снова и снова. Он смог бы разорвать путы одной силой воли, но охватившее всё его существо возбуждение не дает сосредоточиться, нарушить корреляцию связей заклятия.
Он дышит часто и хрипло, словно его мучает страшная боль.
-Пусти…
Ичиго рвется к арранкару всеми силами, стараясь хоть кончиком пальца достать до пышущей жаром кожи.
Гриммджо, уже сам не на шутку возбужденный, наконец распрямляет сведенную болезненной судорогой спину, щелкает пальцами, разрывая невидимые путы. В тот же миг он шагает вперед и прижимается губами к губам синигами, чувствуя, что мальчишка коротко вскрикивает и почти теряет сознание, опьяненный такой желанной близостью к горячему телу.
В этот раз Секста не отодвигается, лишь едва слышно рычит, когда Ичиго отчаянно вцепляется в него, дрожит и почти плачет от облегчения. Не в силах больше сдерживаться, они вместе падают на колени, отдавая себя полностью друг другу и душному летнему воздуху.
***
Гриммджо ногтем выводит замысловатые узоры на спине мирно спящего парнишки. Полчаса назад, когда сумерки мутной волной хлынули в окна и вереницы фонарей распахнули заспанные светящиеся глаза, он упал на татами, обессиленный, но безумно счастливый, да так и не пошевелился с тех пор.
Когда они пришли в эту новую квартиру, было около пяти часов, а сейчас уже полночь. За это время арранкар успел бесчисленное множество раз расколоть юную душу синигами на тысячи мерцающих осколков, и собрать заново, еще в лучшем виде.
Исцарапанное плечо под его рукой внезапно вздрагивает; голос, приглушенный блаженной усталостью, звучит, будто из другого мира.
-Гриммджо… Я люблю тебя…
Ох!.. Одна обжигающая холодом игла впивается в сердце, чтобы сразу раствориться в горячей крови арранкара.
-Я знаю.
Конечно, Гриммджо никогда не скажет, как он счастлив сейчас, как важны для него эти слова. И, что он, если бы только умел, так же сильно, до пронзительной чистоты всех чувств, тоже бы…
***
Пусть Айзен, со своей обновленной Эспадой отправляется ко всем чертям. Они выступят против них вместе, и будут биться друг за друга.
Пустота наконец ушла…
И, пока эти карие глаза горят счастьем, пока не сошла волна от той, последней усталой улыбки, пока такое глупое и такое храброе сердце бьется рядом с ним – он не отдаст никому рыжего мальчишку-синигами, заменившего ему саму жизнь.

@темы: Гриммджо/ичиго, гриммджо, ичиго, Аранкары

---

Фанфик "Когда сойдёт волна". Часть 2.

[Tari-Hikari]

Название: «Когда сойдёт волна.» Часть 2.
Автор: Tari-Hikari
Бета: я лишена этого счастья
Пейринг: Гриммджо/Ичиго
Жанр: опять агнстофлафф
Рейтинг: R
Фендом: Bleach
Дисклеймер: я – не я, яойка не моя. (Всё принадлежит Кубо-сенсею)
Статус: завершен
Размещение: с моего разрешения
Примечание: возможен ООС. сцены насилия.

Ссылка на первую часть

Часть 2. Глава 1.

Не жалей меня, будь жесток.
Моя кровь – томатный сок.
Моя кровь – клюквенный мусс…
Мне не холодно. Я не боюсь.

***
Эй, Король, ты слышишь меня? Даже если не слышишь, то точно чувствуешь.
Ты же сам прекрасно всё понимаешь…
Ты нарушаешь все запреты. В этот раз это не сойдет тебе с рук.
То, на что ты надеешься – глупо.
Изначально, по своей сущности, по воле судьбы, по карме, да хоть по чему угодно, ты – защитник, воин! Ты не сможешь урвать для себя самого даже жалкий кусочек счастья.
Ты просто не создан для счастья. Ты создан для битв.
Плюнь на это, пока не поздно. Давай снова сражаться вместе, давай увеличивать нашу силу. Давай сольемся воедино, и мы станем непобедимыми!
Слышишь, Король? Тебе нужен я, не он.
Не верь ему. Не слушай его. Не прикасайся к нему. Не вынуждай меня… уничтожать его.
***
Слабое ощущение счастья греет Ичиго, когда он просыпается. Еще находясь на грани сна и реальности, он подсознанием, каким-то таинственным шестым чувством ощущает – случилось что-то хорошее. Это не похоже на утреннюю сладкую усталость, или на мимолетную радость от того, что сегодня - выходной и не надо идти в школу. Это «что-то» - огромно, оно согревает каждую клеточку тела, и оно точно останется с ним надолго.
Ичиго пытается перевернуться на другой бок, чтобы вернуться в сон, не допустить реальность с её Эспадами, экзаменами и рисунками Рукии в приятную теплоту неизвестного ещё счастья, но его рука упирается во что-то теплое и большое.
И тут… Едва пойманное за хвост чудо разбивается вдребезги от внезапного приступа паники. Воспоминания о прошлом дне электрическим разрядом вырывают синигами из полудрёмы, жестоко топчут остатки сна.
«Я…Мы…Гримм… Вчера мы…
Нет-нет. Я не хочу просыпаться. Черт. Черт. Черт!
Ладно. Открой глаза. Просто открой глаза. Ксо! Из-под ресниц ничего не видно, придется до конца открывать. Ками-сама, помоги!»
Туманные и расплывчатые, утренние образы, закрученные вихрем свежего воздуха из распахнутого настежь окна, ударяют по сузившимся зрачкам синигами. Обретающая четкость картинка заставляет на секунду задержать дыхание.
Оперевшись на локоть, над ним задумчиво нависает голубоволосый арранкар.
«Ох, Ками…»
Ичиго внезапно хочется провалиться сквозь землю, попасть – куда угодно, хоть в Общество Душ, хоть в Хуэко Мундо, хоть к самому Айзену в гости и без подарка, только бы быть подальше от этих синих глаз.
Гриммджо смотрит спокойно, даже как-то меланхолично, будто с безразличием. Ичиго запомнил этот взгляд по их битвам – создается впечатление, что Сексте Эспада наплевать как на своего врага, так и на весь окружающий мир.
Они лежат в кровати Куросаки, почти не касаясь друг друга, и синигами лихорадочно ищет хоть какие-нибудь уместные для такой ситуации слова. Тишина душит его; с каждым несказанным словом, с невысказанным предположением немая паника увеличивается.
Тут губы арранкара вздрагивают в едва заметной усмешке. Слегка наклонившись к замершему в ужасе парню, он шепчет:
-Тихо, Ичиго. Не двигайся. Дай мне насладиться этими секундами. Когда ещё я увижу такой страх в твоём взгляде? Пожалуй, ты первый раз в жизни действительно… боишься меня.
***
Гриммджо сразу понимает, что провокация удалась. Щеки парня покрываются красными пятнами, он чуть приподнимается, возмущенно шипит:
- Я не… Я совсем не тебя боюсь! Просто… Просто, у тебя такое выражение лица, будто ты сейчас бросишь на подушку пару смятых купюр и… уйдешь.
Синигами с трудом договаривает фразу до конца, смущается еще больше, зажимает рот рукой. В его взгляде явно читается шок.
«Что я сейчас сказал?!»
Гриммджо больше не в силах сдерживаться – падая головой на подушку, он начинает хрипло смеяться, грозя перебудить всех в доме: рёбра арранкара ходят ходуном под рельефными мышцами.
Через минуту, немного успокоившись и переведя дыхание, он с улыбкой сморит на смущенного донельзя парня, который, судя по виду, сейчас ломанётся делать себе сеппуку.
-Ичиго, ну что ты… Я бы так никогда не сделал.
Карие глаза с надеждой смотрят на него.
-Понимаешь… У меня ведь совсем нет денег.
Упиваясь чужим отчаяньем, наглый арранкар заходится новым приступом смеха.
Но быстро замолкает – всё же, можно и переборщить. А он этого не хочет.
Поэтому, он поворачивается к шокированному мальчишке, обхватывая его руками за талию, и притягивает к себе. А потом – гладит, гладит по растрепанным волосам, по напряженной спине, успокаивает до тех пор, пока такое неподатливое тело совершенно не расслабляется.
Ощущая горячее дыхание на своей груди, прижимаясь подбородком к всклокоченным рыжим прядям, Гриммджо спокойно спрашивает:
-Ты жалеешь о том, что было?
Он чувствует, как тонкие руки чуть дергаются, всё же не решаясь обнять его в ответ. Дыхание синигами, его речь опаляют кожу нестройными цепочками слов.
-Нет. То есть… Не то, что бы я жалел. Я просто совсем не знаю, что мне теперь делать. Я думал, ты сделаешь вид, что ничего не было, или станешь издеваться (Кстати, ты так и поступил, мерзкий кошак! >_<) У меня... в первый раз такое, и я не знаю, как должен себя вести.
Гриммджо кажется – еще чуть-чуть, и мальчишка, доверчиво застывший в его руках, заплачет. Он знает – надо успокоить глупого парня, соврать, что всё будет хорошо, но…
Арранкар резко отталкивает от себя худощавое тело. Перекатываясь, вскакивает с кровати, хватает раскиданную по комнате одежду. На ходу натягивая брюки, уверенно направляется к окну.
-Через несколько секунд сюда зайдет твой отец. Встретимся за завтраком.
Зажав в зубах рубашку, он хватается за карниз руками, ловко соскакивая в кустарник под окном.
Ичиго натягивает одеяло до ушей.
Когда Иссин ударяет его локтём в солнечное сплетение, с криком «Сынок! Доброе уууутро!!!» выпрыгивая неизвестно откуда, он даже не шевелится.
***
За завтраком им всё же не удается поговорить – срочный звонок от Урахары вырывает их из воскресной кухонной суеты, тащит к обшарпанному магазину через весь город, через жадные оскалы дворовых арок и пустоту глазниц распахнутых окон. По пути Ичиго так и не решается что-нибудь сказать, Гриммджо тоже молчит, выжидая.
Торговец встречает их у входа в магазин, тянет-ведет через пыльные комнаты, усаживает за чайный столик, не переставая болтать о каких-то глупостях.
Джагерджак раздражен, ему хочется съездить пару раз шумному синигами по панамке. Ему сейчас не нужен чай или новости от Урахары, ему нужно убедиться, что с его хрупкой игрушкой все в порядке.
Наконец, будто услышав немую угрозу, Урахара переходит к делу.
-Арранкар-сан, Куросаки-кун, позавчера ночью я почувствовал странную реяцу в нескольких кварталах отсюда. Могу поклясться, в ней присутствовала и ваша сила, но она выглядела какой-то... смешанной. Не знаю, что это было, да и не хочу знать, но спешу напомнить вам, что Гриммджо не следует разбрасываться своей реяцу, находясь в релизе. Кажется, Общество Душ уже что-то заметило, и я не удивлюсь, если скоро сюда явится целая комиссия скучных синигами для расследования этой странной вспышки. Вы понимаете, чем это грозит?
Куросаки, исподлобья поглядывая на притихшего арранкара, вяло оправдывается:
-В тот момент это было необходимо, и…
-Если это было так необходимо, то вы могли бы воспользоваться моим подвалом – он скроет всю силу пустого, – перебивает его Урахара, быстро-быстро обмахиваясь веером.
Джагерджак внезапно оживляется, отшвыривает от себя чашку с чаем.
-Урахара-сан, а не разрешите ли вы нам сейчас потренироваться в вашем подвале?
Куросаки удивленно смотрит на Сексту, в нетерпении барабанящего пальцами по столу. Взгляд холодных синих глаз предполагает скорее не просьбу, а грозный приказ.
Торговец прячет ехидную улыбку за бумажной оградой веера, утвердительно кивает, не произнося ни слова.
Арранкар тут же выхватывает печать у Ичиго из кармана, с размаху ударяет парня в плечо, потом повторяет операцию со своим гигаем.
Растерянный синигами бросает короткий взгляд на два лежащих рядом тела, увлекаемый сильной рукой, спускаясь вслед за Гриммджо по маленькой лестнице на тренировочную площадку.
***
Арранкар немного рассеянно обходит кривые скалы, поднимая ногами облака пыли, когда перестает слышать за своей спиной размеренный звук легких шагов.
Ичиго останавливается метрах в десяти от него, понуро опустив голову. Неуверенно тянется к мечу за спиной.
-Ты правда хочешь подраться сейчас?
Гриммджо воодушевленно скалится, выхватывая свою катану и, принимая некое подобие стойки.
Он отмечает про себя, что белый цвет немного сошел с формы синигами, однако, до сих пор покрывал больше трети ткани.
-Конечно. Я никогда не упускаю шанс сразиться с сильным соперником. Хотя, сейчас ты вряд ли будешь силен, Куросаки. Ты выглядишь жалко.
Ичиго едва успевает достать Зангетсу, отразив удар внезапно возникшего прямо перед ним Сексты.
-Давай, Куросаки! Покажи мне свою решимость!
Резкий выпад справа – и снова белая катана скрещивается с огромным черным мечом. Арранкар не шутит, не жалеет мальчишку, дерется в полную силу. Капли пота выступают на лбу синигами.
-Эй, тише, псих, это же тренировка!
-Нападай, Ичиго! Давай же, дерись как мужчина! Хватит защищаться!
Пантера едва не задевает ногу парня, когда он наконец с раздражением отталкивает от себя не в меру резвого противника, вспарывая рукав его куртки.
И тут – закрутилось, сломалось и собралось воедино, понеслось раззадоренное обидой сознание – в бой, ища выход накопившейся за утро злобе. С головой уходя в битву, синигами полностью отдается инстинктам, не раз спасавшим его. Холод металла у виска – отразить, обжигающий свет серо – увернуться. Удары сыплются со всех сторон, в ушах гудит хриплый голос, повторяющий лишь «Давай! Дерись!».
Через десять минут в глазах Ичиго наконец появляется что-то вроде азарта. Он уже не отбивается – сам наносит удары – сначала нерешительные и слабые, после – более уверенные.
-Банкай!
Арранкар мелькает в воздухе, почти незаметный глазу, лишь его голос разносится среди скал:
-Медленно, Куросаки! Ты можешь лучше!
Еще через полчаса синигами уже почти ликует, наслаждаясь привычностью ситуации – он сражается. Сражается, уже в который раз, с одним из сильнейших пустых. В порыве битвы он почти не обращает внимания на то, что движения Секты начинают замедляться.
Опьяненный адреналином, запахом крови, текущей из рассеченной брови, он произносит, срываясь на крик:
-Гетсуга теншоу!
Черная волна накрывает застывшую внизу белую фигуру, обломки скал разлетаются вокруг каменным дождем.
Ичиго удобнее перехватывает рукоять Зангетсу, готовый отразить следующую атаку. Проходит пять секунд. Десять. Пыль серым туманом обволакивает землю на месте удара, закручиваясь мелкими воронками. Двадцать секунд.
Ичиго неуверенно зовет:
-Гриммджо?
Тридцать секунд. Серые вихри оседают, обнажая песчаный грунт и недвижимое тело в черно-белом облачении. Арранкар лежит на боку, неловко подогнув под себя руку; лицо его повернуто к земле, форма изодрана в клочья.
-Гриммджо… - испуганно выдыхает Ичиго
-Гриммджо! – кричит он, черной птицей срываясь вниз.
Яростно отшвыривая подальше тонкий черный меч, он падает на колени рядом с арранкаром, в исступлении трясет его за плечо, дергает за ворот куртки. Сердце его замирает, пропуская пару ударов.
-Гриммджо, прости меня! Пожалуйста, скажи что-нибудь!
Синигами пытается перевернуть безвольно лежащего на земле Сексту вверх лицом, когда спрятанная до этого рука мертвой хваткой вцепляется в его ногу.
Джагерджак несильно дергает парня, подхватывая его голову в падении; накидывается сверху, подминая по себя.
-Куррросаки… Попался!
Пара капель крови падают из раны на его щеке, пачкая бинты под формой синигами.
Ичиго не сопротивляется, он немного удивлен, но в карих глазах искрится радость. Задыхаясь, он шепчет:
-Не делай так больше. Ты напугал меня.
Гриммджо улыбается, тянется выше, сильнее вжимая парня в землю. Тот вздыхает, чувствуя приятное движение по своему телу.
-Значит, всё-таки напугал? Ты думаешь, меня можно сильно ранить этой твоей черной змейкой? Я всё же Секста Эспада, а не обыкновенный пустой.
Арранкар наклоняется и прикусывает парня за губу, царапая щеку маской. Поддерживая рыжую голову, тянет его ближе - облизывает тонкие губы, раскрывает их языком. Мальчишка отвечает на поцелуй с такой страстью, что у Гриммджо начинает кружиться голова.
Внезапно он подрывается с места, тянет парня за собой, сажая к себе на бедра. Длинные ноги сжимают и приобнимают талию арранкара, вечно холодные руки забираются под куртку, заставляя вздрагивать.
Гриммджо дотрагивается до поцарапанной щеки Куросаки, смотрит на него серьезно.
- Слушай меня, придурок. Перестань тяготиться нерешительностью – она не для таких людей, как ты. Разве ты сомневался, когда шел спасать Иноуэ? Разве не был решителен, сражаясь со мной? Ты всегда идешь прямо и напролом, Куросаки Ичиго. Ничто не устоит, преградив твой путь. Тогда почему сейчас ты сомневаешься в чем-то?
Их тела словно сплелись воедино: две ноги или четыре?.. И руки где? Зажаты в замок. И темная материя на белой, и белая - на темной...
Ичиго наклоняется к самому лицу арранкара, целует прохладную поверхность сломанной маски.
-Ты молчал. А я не был уверен, что нужен тебе.
Распутывая завязки черных хакама, Гриммджо горячо выдыхает в ухо синигами.
-Не беспокойся… Оставить тебя было бы величайшей ошибкой…
***
Время летело незаметно, золотыми песчинками ускользая сквозь пальцы, дни шли за днями, ночи калейдоскопом звездных небес сменяли друг друга…
А летний город цвел. Нагло, прямо на глазах прохожих, он осмеливался сиять пронзительной зеленью деревьев, бесстыдно гореть и жить прямо перед людскими восхищенными глазами. В воздухе носился запах листьев, бензина и свежей выпечки.
И, если закрыть глаза, на секунду, на одно только мгновенье могло показаться, что нет ни смерти, ни боли, ни страха.
Но, только на секунду…
***
-Эй, Куросаки, я тут подумал…
Гриммджо ворошит волосы рукой, смахивая пыль, покрывшую всё вокруг после очередной тренировки в подвале Урахары. Ичиго стоит рядом с ним на скале, машинально повторяя его жест.
-Что ты подумал?
-Да на счет того, что твой меч высосал часть моей силы. Наша форма так и остается черно-белой, а меня бесит ваша синигамская расцветка… Вот я и подумал, может, мы можем это как-то использовать?
Куросаки удивленно приподнимает брови.
-Например, как?
Гриммджо расплывается в одной из своих фирменных ехидных усмешек, заставляя Ичиго поежиться от нехорошего предчувствия.
-Раз у тебя есть сила пустого, то… попробуй выстрелить серо!
Парень чуть не роняет меч, неустойчиво пошатываясь на скале.
-Я?! Серо? Ты с ума сошел?
-Да ладно тебе, Куросаки, не трусь, – исчезая в сонидо, Гриммджо секундой позже появляется за спиной синигами, хватает его за руку, направляя в импровизированное небо. Кажется, ему нравится выступать в роли учителя для рыжего мальчишки.
-Это просто. Вытягиваешь руку – вот так, и будто собираешь всю свою злость в кулаке.
Ичиго неуверенно оглядывается на арранкара, однако следует его указаниям.
-Так?
Несколько секунд ничего не происходит. Потом, воздух вокруг начинает потрескивать, будто сгущаясь рядом с рукой Ичиго. Между тонких пальцев растет, неуверенно дрожа, холодный синий огонь.
Арранкар вцепляется в плечо синигами.
-Идиот! Отпускай! Отпускай его быстрее!
Куросаки послушно разжимает пальцы, и тут же чудовищная сила сбрасывает их со скалы, накрывает градом каменных осколков. Взрыв раздается где-то далеко, однако, земля под ногами начинает трястись так, как если бы они находились в эпицентре.
Недовольно отфыркиваясь от пыли, Джагерджак, яростно сверкнув пронзительной синевой глаз, орет на удивленного парнишку:
-Куросаки, я тебя ненавижу!
-П-почему?
-Да потому что ты, даже будучи пустым, постоянно выпендриваешься! Это же было Гранд Рей Серо! И тебе не пришлось использовать кровь! Рррр… Как же ты меня бесишь…
Высоко над ними, в огромной дыре, зияющей в потолке, появляется растрепанная голова Урахары.
-Арранкар-сан, не знаю, как, но вам придется возместить весь ущерб, причиненный моему магазину вашим серо!
Не дожидаясь ответа, торговец удаляется, мелькнув на прощанье белым краешком веера.
Гриммджо злобно рычит, удерживая в себе потоки ругательств и оправдательное «Это не я!». Сгребая синигами за шкирку, он ставит его на ноги.
-Ну-ка, повернись. Ага. Так я и думал. Смотри, белого осталось совсем чуть-чуть. Твоя форма очищается, когда ты используешь силы пустого!
Ичиго растерянно проводит рукой по черной ткани.
-А что нам делать с твоей формой?
Гриммджо ухмыляется, презрительно вздергивая подбородок.
-Пусть остается такой. У меня-то в голове не живет дружелюбный добрячок-синигами, который может использовать эту силу.
-Очень смешно. Но, может, тебе попробовать сделать что-нибудь, что могут только синигами?
-Например, тупить?
-Гриммджо! Я серьезно.
-Да вы ничего не умеете, бесполезные придурки… Хотя…
Карие глаза в ужасе расширяются. Ичиго хватает довольно осклабившегося арранкара за ворот куртки.
-Нет, даже не думай. Нет-нет!
-Что, Ичиго? Банкай?
-Ты же полгорода разнесешь, если у тебя получится банкай!
-Да шучу я, шучу. Не буду ничего делать. Пусть остается черно-белой.
***
В такой прекрасный летний день казалось совершенно немыслимо и безнадежно глупо оставаться дома – Джагерджаку, как истинному хищнику, хотелось на волю. Поэтому, захватив с собой вяло отбрыкивающегося синигами, Гриммджо отправился исследовать свои новые владения – Каракуру.
Солнечный свет непривычно бьет по глазам арранкара, а прохожие лишь удивленно поглядывают на парня со странным цветом волос, но абсолютно не боятся его - жестокого зверя, Сексту Эспада – Гриммджо Джагерджака.
«Это даже немного бесит».
К тому же, Куросаки не позволяет прикасаться к нему, как он сказал, «на людях», поэтому, на следующем перекрестке арранкар уверенно сворачивает в сторону парка, заставляя Ичиго следовать за ним. Пошатавшись немного под сенью раскидистых деревьев, поиздевавшись над попеременно смущенно краснеющим и внезапно взрывающимся от обиды синигами, Гриммджо, ведомый каким-то звериным чутьем, выводит их на заброшенную детскую площадку.
Продолжая о чем-то увлеченно болтать, Ичиго возмущенно охает, когда сильные руки Сексты рывком приподнимают его, сажая на небольшую детскую горку. Арранкар раздвигает его ноги, придвигаясь ближе к слабо сопротивляющемуся телу, жадно целует сухие губы.
-Гримм… Да стой же, придурок! Мы же на улице… Ай! Не кусайся! Сссс… Ну и сволочь же ты… Ками-сама, от тебя жаром пышет, как от печки… Нет! Нет, я сказал! Гримм… ммм… Какой же ты сильный, гад… Ох… Придумал! Давай я сбегаю, куплю нам сока! Хочешь сок?
Джагерджак наконец повинуется худым рукам, упирающимся в его грудь, как-то ехидно кривясь, отвечает:
-Хочу.
Парнишка ловко вскакивает на ноги, отходя на безопасное расстояние от не в меру активного арранкара.
-Тебе какой?
Гриммджо тянется к нагретым солнцем рыжим волосам.
-Апельсиновый.
-Хорошо, – Ичиго вновь уворачивается от расшалившихся рук, быстро скрываясь за листвой кустарника. - Я мигом! Никуда не уходи.
Со вздохом, полным нерастраченной страсти, арранкар садится на жалобно скрипящие качели, роняет голову на руки.
***
Рыжий парнишка сводит его с ума.
Гриммджо передергивает от внезапного понимания того, сколько времени они потеряли, ведя эти бесполезные битвы. То, что творилось с ним сейчас, не сравнить с самой отчаянной схваткой. Может, этот ураган странных, неведомых чувств и желаний так действует на него с непривычки?
Как тогда сказал Ичиго? «Ни друзей, ни родных, ни любви». Правильно. А сейчас – накатом, до предела, до почти болезненной сухости опаленных жаром глаз – и друг, и родственная, тоже одинокая душа, и…
Рыжий мальчишка, немного неловкий, несдержанный, иногда глуповатый - внезапно оказывается для Гриммджо воплощением всего мира. Тогда, той ночью, он подчинялся ему, делал всё, что ни попросишь. Дышал – для Гриммджо, двигался – для Гриммджо, плакал – для Гриммджо. Он впервые видел, как слезы лились из этих решительных глаз, пусть это и были слезы непривычной боли.
Конечно, Джагерджак не питает никаких необоснованных надежд. Быть счастливым для такого как он – невозможно, немыслимо, это противоречит глубинным законам Вселенной. Он – смерть, он – убийца, он – зло…
А Ичиго? Ичиго – жизнь. Не больше и не меньше.
И Гриммджо играл с ним, как кошка с мышью – дразнил и успокаивал, отталкивал, чтобы притянуть еще сильнее, ранил и помогал вновь вставать на ноги. В конце концов, подчинившись тогда его рукам, мальчишка сам предрешил свою судьбу.
Теперь, уже скоро, они будут вместе уничтожены за эту хрупкую, пока еще не оформившуюся надежду на невозможное счастье.
Но, это не так и страшно... Для любого из них – умирать - уже не в первой.
***
Шипение, мерзкий визг разрывающегося пространства вырывает Гриммджо из задумчивого состояния. Ярко-синие глаза удивленно расширяются. Перед ним, среди трещащего по швам полотна реальности, окруженный тьмой перехода между мирами, гордо и прямо, словно статуя, стоит… Айзен.
Тут бы кому-нибудь, по закону жанра, ущипнуть застывшего арранкара за руку, рассеять мираж. Но нет, Владыка стоит перед ним, весь – как на ладони, дружелюбно улыбается, приветствует.
-Здравствуй, Гриммджо. Давно не виделись. Как твои дела?
Мотнув головой, арранкар стряхивает первую растерянность, с вызовом смотрит в притворно-добрые глаза.
-Спасибо, неплохо.
Капитан слегка наклоняет голову вбок.
-О, ну что же, я рад за тебя. Ведь ты, несмотря ни на что, остаешься одним из моих любимых детей. Глупое, заблудшее, но всё же любимое дитя…
Гриммджо инстинктивно сжимается в комок, скалит зубы.
-А не пошел бы ты…Айзен-сама?
От собственной дерзости у Сексты мгновенно пересыхает во рту.
Пришелец качает головой, откидывает прядку волос со лба одним изящным жестом. Одновременно, он выпускает на волю всю свою духовную силу, с такой мощью, что у Гриммджо начинает шуметь в голове.
-Ах, как некультурно. А я думал, ты будешь рад меня видеть. Ведь я пришел предложить тебе сделку.
Руки Гриммджо со страшной силой сжимают цепи качелей.
-Какую еще сделку?
-Неужели я смог заинтересовать тебя? – сладко тянет Айзен. – Ну, что ж. Я хочу предложить тебе вернуться в Эспаду.
Гриммджо горько усмехается.
-Вот так просто? Думаешь, я поверю тебе?
-Ты не дал мне закончить. В обмен, я хотел бы получить этого мальчика… Куросаки Ичиго. Я слышал, ты теперь часто видишься с ним. И для тебя не должно составить труда привести его ко мне. Живым, мертвым – это неважно. За это я дарую тебе своё прощение. Также, ты будешь повышен. Слышишь, Гриммджо? Ты станешь королем над всеми пустыми Хуэко Мундо.
От проникающей сквозь разрыв измерений реяцу арранкара начинает потряхивать. Он не решается больше отвечать своему создателю – слишком нереальна, немыслима вся эта ситуация.
-Подумай хорошенько, Гриммджо Джагерджак. До скорой, как я надеюсь, встречи.
Чуть не задев полой белоснежного облачения лицо арранкара, капитан разворачивается, величественно удаляясь в темноту. Пространство с шорохом сворачивается, возвращая листве её зелень, а небу – голубизну.
Гриммджо застывает на месте, не в силах пошевелиться.
Что это было? Иллюзия? Реальность?
И что этот ублюдок сделает с ним… с ними… в случае отказа?
***
Прикосновение чужой руки заставляет арранкара вздрогнуть.
Будто совсем из другого мира, смотрят на него теплые карие глаза. С улыбкой до ушей и донельзя довольным выражением лица над ним стоит Ичиго. Протягивает маленькую коробочку сока.
-Вот. Апельсиновый, как заказывал. Извини, что задержался. Просто я заметил в магазине рядом вот это.
Синигами трясет перед его лицом брелком в виде котенка с голубой шерстью и грозным выражением мордочки.
-Не смог удержаться, купил на сдачу. Мне кажется, он очень похож на тебя. Смотри, какое страшное лицо. Ха-ха-ха!…
Прилагая все свои силы, Гриммджо улыбается зашедшемуся в приступе смеха парнишке.
-Спасибо, Ичиго. Только знаешь, кажется, дождь собирается… Не люблю я воду. Пойдём домой?
***
И снова ночь накрывает город. И снова Гриммджо приветствует её, сидя на крыше дома Куросаки.
Под странно успокаивающей земной луной он чувствует себя лучше – настолько ночь привычна для жителя Хуэко Мундо. Иногда он скучает по бесконечным пескам, по безжизненным чахлым деревцам. В том холодном мире было скучновато, но ведь это был его мир – целиком и полностью мир Гриммджо Джагерджака.
«Смогу ли я променять то, что имею сейчас, на свою прежнюю жизнь?»
Белые лучи тонкими нитями текут сквозь пальцы, когда арранкар поднимает руку, стараясь загородить светлый серп на темной ткани небосвода.
Он чувствует, как Ичиго подкрадывается к нему сзади, но не подает вида, не шевелится, когда прохладные руки закрывают его глаза.
Гриммджо невесело усмехается:
-Айзен-сама, это вы?
Руки, плавно поглаживая широкие плечи арранкара, перемещаются на его талию. Носом и подбородком Ичиго упирается ему в затылок. Недовольно бурухтит:
-Ты что, дурак? Какой я тебе Айзен?
Гриммджо вздыхает, чувствуя, как мальчишка немного ослабляет хватку, а потом почти вплотную придвигается к его спине. Греется.
-Куросаки, замерзнешь ведь. Чего припёрся?
И снова обиженный голос щекочет кожу, когда мальчишка отвечает, прикусывая его волосы.
-Я проснулся, а тебя нет…
-Ты испугался и заплакал, да?
-Ах так?!..
Теперь укус уже ощутим - синигами прихватывает его зубами за ухо.
Гриммджо рывком перетаскивает брыкающегося парня к себе на колени, крепко стискивает в объятьях, рычит, щелкая зубами у голой шеи.
-Куррросаки, ты чего такой дерзкий сегодня, а? Ищешь приключений на свою… голову?
Но синигами уже не слушает – доверчиво уткнувшись в плечо арранкару, он откидывает голову назад, совсем открывая беззащитное горло, одним глазом поглядывает на луну.
-Мне было холодно без тебя.
Гриммджо как-то непривычно грустно вздыхает.
И рвётся ведь, просится на свободу, через остроту белоснежных клыков, такое наивное «Мне тоже». Но произносит арранкар, конечно, уже ставшее традицией:
-Придурок.
***
Так ведь его придурок, его собственный! Законная добыча. А Айзен и Эспада… пусть подождут немного… Хотя бы, пока он не утолит свой голод…
***
Они стоят над городом, в бесконечно синем небе. Задевая туманными крыльями небосвод, неспешно летят над ними облака.
(Кажется, подтянуться бы немного, схватить за пушистый бок и подарить мальчишке-синигами.
Так ведь не возьмёт. Скажет: «Что я тебе, девчонка - подарки мне дарить?»)
Они рассеяли в пыль уже дюжину пустых – и откуда их столько взялось?
Еще на взводе, еще в пылу драки, неровно дышит рядом с арранкаром хрупкая черная фигурка.
-Ичиго, помнишь? Мы ведь здесь уже были. Только я тогда был без одной руки.
Гриммджо намеренно говорит о прошлом, которое невысказанным соглашением стало для них табу, вскрывая уже почти затянувшиеся раны. Он ждет реакции. Он должен решиться.
Парень поворачивается к нему, проводит взглядом, будто рукой, по шраму на груди арранкара, молчаливо извиняясь за их прежнюю вражду. Убирая меч за спину, он глубоко вздыхает.
-Да… Так много всего случилось. И, так странно, Гриммджо, – тень улыбки мелькает на сосредоточенном лице.- Когда мы сражались в последний раз, ты сказал, что инстинкт победит. Что ты – пустой, а я – синигами. Что только один из нас вернется домой. А мы вернулись вместе.
«Сейчас».
Гриммджо на миг прикрывает глаза, отстраняется, вынимает катану, приставляя её к горлу синигами.
Ичиго чуть удивленно вздергивает подбородок, но молчит, смотрит бесстрашно.
Синие глаза немного тускнеют, арранкар жадно вглядывается в лицо синигами.
-Как ты думаешь, смог бы я сейчас убить тебя?
Гриммджо внимательно наблюдает, как Куросаки на секунду задумывается, как глупо моргает, будто, смаргивая какое-то плохое воспоминание. Как теплеют, наливаются огнем карие глаза, как тонкие губы растягиваются в улыбке.
Синигами делает шаг вперед.
Лезвие всё же царапает голую шею – Гриммджо не успевает отдернуть меч до конца. Серебристые брови сходятся на переносице.
-Ичиго, ты больной! Я мог и не успеть!..
Куросаки делает еще шаг, дотрагивается до клыка на сломанной маске арранкара. На пальце тут же появляется, слабо подрагивая, капля почти черной крови.
-Острые… Ты весь такой…
Будто сдаваясь, Гриммджо тихо усмехается. Потом притягивает его руку к свои губам, слизывает языком каплю, и, приобнимая синигами - полоску крови на мальчишеской шее.
-Бесстрашный дурак… Неужели, ты начал доверять мне?
Ичиго уворачивается от объятий, буркнув что-то вроде «Ну не здесь же, идиот!», начинает медленно спускаться вниз, в город, что цветастым лоскутным одеялом лежит у их ног.
***
Вдруг, в голове арранкара – как маленький взрыв, возникает чувство – опасность. Его меч меняет положение, одной смертельной стрелой летит к сердцу Куросаки. Краем глаза Гриммджо отмечает тень удивления в спокойных глазах. А вот страха – как не было, так и нет.
Он отдергивает мальчишку в последний момент, прижимает к себе свободной рукой. Прямо за рыжим затылком лезвие катаны искрит, сталкиваясь с чужим мечом. Джагерджак едва сдерживает эту атаку, но страшная близость острого лезвия и растрепанных рыжих волос придает ему сил.
Раскатистым криком неизвестный враг рассекает тишину неба.
-Куросаки Ичиго! Вот я и нашел тебя!
Гриммджо рычит, белая катана ловко выскальзывает из-под тонкого, будто изъеденного молью меча, вгрызается в бок незнакомца. Арранкар отпрыгивает подальше, прижимая уже развернувшегося Ичиго ближе к себе, заслоняя их обоих окровавленным лезвием Пантеры.
Куросаки внезапно вырывается из цепких рук. Вскользь цапнув взглядом по сосредоточенному лицу Сексты, удивленно произносит:
-Кенпачи? Зараки Кенпачи?
Странный тип с шипами на голове притрагивается к ране, смотрит на арранкара и синигами удивленно. Потом расплывается в широчайшей улыбке-оскале.
-Привет, Ичиго! Я так и знал, что смогу хорошо развлечься, если найду тебя. Что это за шустрый парень защитил тебя? И что с твоей формой?
Гриммджо неохотно отпускает Ичиго, всё ещё держа меч в вытянутой руке.
-Ты его знаешь?
Куросаки утвердительно кивает.
-Да, это капитан 11-го отряда Готей 13, Зараки Кенпачи.
Гриммджо ядовито скалится, готовый в любую секунду разрезать чужака на тысячи мелких кусочков.
-Тогда какого хрена он хотел проломить тебе голову минут назад?
Зараки вытирает испачканную кровью руку о белое хаори, задумчиво произносит.
-Я думал, Ичиго заметит меня и защитится вовремя.
Гриммджо недоверчиво опускает кончик меча, уже в который раз отмечая про себя, что все синигами – психи.
На плече Зараки возникает маленькая розовая головка, тонкий детский голосок звенит как бубенчики в прическе великана.
-Привет, Ичи! Мы с Кенпачиком пришли поиграть с тобой! Ой, а что это за странная киса?
Миниатюрная лейтенант ловко карабкается по огромной спине капитана, прыгает вперед, приземляясь маленькими ножками на меч Джагерджака. Немного подумав, она наклоняется и просовывает руку в дыру в животе Гриммджо.
-Ой, да это пустая киса! Плохая!
Секста, явно не ожидавший такого хамства, слегка встряхивает меч, будто сгоняя назойливую муху. Через секунду девочка снова оказывается на плече шипастого капитана.
Кенпачи ухмыляется.
-Эй, Ичиго, этот парень досаждает тебе? Можно мне прикончить его? Он смог ранить меня, значит, он необычайно силен, а я как раз искал драки.
Узкое лезвие проносится у самого носа Гриммджо, срезая прядку голубых волос.
-Ах ты ублюдок! – хрипит арранкар. Выражение его лица внезапно меняется от задумчиво-удивленного до почти безумного, брови серебристыми стрелками сходятся на переносице, глаза искрят обжигающим инеем. – Да как ты смеешь так говорить со…
Ичиго перехватывает за пояс уже было рванувшегося в драку арранкара.
-Гриммджо, постой! Зараки - один из сильнейших капитанов Готей 13! Он спас меня в Хуэко Мундо, убив Нойтору.
Арранкар недоверчиво, с нехорошей ухмылочкой осматривает здоровяка еще раз.
-Он смог убить Нойтору?
Тем временем, Ичиго поворачивается к Кенпачи, всё еще придерживая слишком импульсивного Джагерджака.
-Зараки, это Гриммджо. Он… ну… короче…вроде как друг. Не надо его убивать, и тем более, играть с ним. Твои игры еще ни разу ничем хорошим не заканчивались.
Зараки задумчиво осматривает уже усмирившего гнев арранкара, одним движением смахивающего кровь с катаны, убирая её в ножны.
-Странные у тебя друзья, Ичиго. Этот тип случаем не из Эспады?
Куросаки вздыхает, предчувствуя долгое и сложное объяснение. И он уже открывает рот, когда Гриммджо выступает вперед, отшвыривая его подальше фирменным пинком в живот с разворота. Нагло вперив взгляд в величественно возвышающегося над ним капитана, арранкар произносит:
-Я – Секста Эспада, Гриммджо Джагерджак. Мне приятно познакомиться с человеком, который смог победить этого подонка - Нойтору.
Кенпачи вопросительно смотрит на синигами, уже оклемавшегося и яростно нападающего на арранкара со спины, потом, на того самого арранкара, не оглядывающегося и не вынимающего рук из карманов, но всё же, ловко уворачивающегося.
-Ичиго, и ты не дашь мне поиграть с Эспадой? Я так долго ждал…
-Нет.
-Но он же…
-Нет! Гриммджо, стой смирно, когда я хочу тебя убить!
Тут Куросаки внезапно останавливается, хлопает себя по лбу.
-Кстати, а зачем вы пришли в мир живых?
Зараки, будто тоже что-то вспомнив, начинает деловито копаться за пазухой, попутно объясняя.
-Ученые Сейретея заметили странные вспышки реяцу в этом городе, а так как я давно не сражался с достойным противником, я вызвался навестить тебя. А заодно, выяснить, кто тут силой разбрасывается почём зря. И, пока не забыл, мелкая Кучики просила передать тебе это.
Черный железный браслет сверкает, переливаясь на солнце, жалобно звенит, пойманный Ичиго за цепочку-застежку.
-Кучики сказала, эта железяка может полностью скрывать реяцу как синигами, так и пустого, не поглощая её. И еще, она умудрилась стащить у Уноханы-тайчо вот эту штуку. (Зараки недовольно кривится, передает Ичиго большую печать, похожую на удостоверение временного синигами.) Она может вылечить большую часть ран, но применяется только один раз. Кучики сказала, что… - Кенпачи возводит глаза к небу, припоминая точную формулировку.- …«Если два этих буйнопомешанных психа будут жить вместе, то эта штука им точно понадобится». Не знаю, зачем тебе всё это, но…
Гриммджо выпрямляется, стараясь не вздрагивать, накрытый волной духовной силы огромного капитана. Как только браслет оказался у Ичиго, сила Зараки полилась одним опаляющим сознание потоком, от которого волосы на голове вставали дыбом, и Гриммджо наконец узнал её – он чувствовал её колебания в Хуэко Мундо, когда лежал, раненный секирой Нойторы.
-Так вот почему мы не почувствовали вашего приближения – браслет скрыл ваши силы, – вслух размышляет Куросаки. Хватает Гриммджо за руку, защелкивает холодящий кожу металл на запястье.
Потом, внезапно взрывается, глупо размахивает руками:
-Черт! Зараки, ты и правда мог убить меня! Я бы даже не заметил тебя…
-Это неважно, – бросает Кенпачи. (Как - неважно?! – думает Гриммджо.) - Лучше скажи, почему ты водишь дружбу с Эспадой, и не его ли реяцу заметили наши ученые?
Ичиго делает шаг вперед, выпрямляет худую спину, будто готовый защищать Гриммджо ценой своей жизни.
-Да, это была реяцу, рассеянная релизом Гриммджо. Но, он на нашей стороне, и я не позволю Обществу Душ уничтожить его. Зараки, пожалуйста, как мой друг, не мог бы ты промолчать о том, что видел его здесь? Рукия передала браслет именно для него, чтобы ни синигами, ни арранкары не смогли засечь его силу.
Зараки раздумывает, дергая бубенчиками.
-Хорошо, я сделаю это, но, только если…
-Только если что?- замирает Ичиго.
-Если ты позволишь мне сразиться с ним, а потом сам сразишься со мной. Слишком уж я засиделся на месте.
Зараки расплывается в жутковатом оскале, изгрызенный неведомым зверем меч упирается в грудь Ичиго.
Синигами и арранкар нервно сглатывают.

@темы: Гриммджо/ичиго, гриммджо, ичиго, Аранкары

---

Grantz-фикатон

[Abi Hime]

Сообщество любителей Гриммджоу и Илльфорте приглашает всех креативных фанфикеров принять участие в Grantz-фикатоне, который посвящен, естественно, единственным и неповторимым братьям Гранц!
Ждем всех любителей гранццеста!

Итак:
- Прием заявок до конца марта
- Тема ограничена – пара Заэль/Илльфорт или Илльфорт/Заэль
- Участвовать может любой, кто уверен в своих силах и не бросит заявку

---

Фанартик по Блич

[Ichihichifan]

Не столь давно я открыла для себя очень неплохой арт на этом сайте www.katana.cx/~ck1025/soul/home.html
Тематика довольно широкая, но в основном это Урахара, Кон, Ичиго, Хичиго, а также кое-кто из эспады.

Картинок очень много, поэтому продолжение смотрите тут
зы: если вдруг как-то не так оформила пост, то исправьте или удалите (главное не баньте)

@музыка: Yuzo Koshiro - Brave New World

@настроение: рабочее

@темы: Урахара, Хичиго, УрахараХИчиго, ХичигоХИчиго, фанарт, Аранкары, Кон

---

Фанфик "Когда сойдёт волна".

[Tari-Hikari]

Название: «Когда сойдёт волна.»
Автор: Tari-Hikari
Бета: нету такого… я открыта для конструктивной критики. пишите – исправим, подлатаем.
Пейринг: Гриммджо/Ичиго
Жанр: ох…странный полуагнстофлафф
Рейтинг: R штоле?
Фендом: Bleach
Статус: рассказ логически завершен, но планируется продолжение
Дисклеймер: Я – не я, яойка не моя. (Всё принадлежит Кубо-сенсею)
Примечание: хотя старалась не допустить подобного, возможно присутствие ООСа.

Гриммджо лежит среди пустыни Лас-Ночес, пронизанной хребтами нелепых каменных зданий и песок мертвой пылью засыпает его раны, делая их более ощутимыми, предсмертной тяжестью налипая на окровавленную кожу.
Рыжий синигами был прав – Секста Эспада больше не в силах пошевелиться, даже закрыть глаза он не может – простое действие внезапно оказывается непосильно тяжелым.
Но, несмотря на полную неподвижность тела, мысли бешеными всполохами и круговертью образов носятся в голове.
«Зачем этот придурок спас меня? Это была слабость или геройство? Желание самоутвердиться? Может, жалость?»
Но, совершенно точно - крайне глупый поступок. Джагерджак прекрасно осознает, что долго он здесь не протянет.
Его казнят как отступника, как проигравшего. Или просто…
Краешком сознания он чувствует приближение группы пустых, невесть как попавших под купол Лас-Ночес.
«Ах да. Эти психи - синигами уже разнесли здесь большую часть стен…»
Гриммджо пытается сглотнуть.
О, он чувствует их голод, волной накрывающий сознание, заставляющий желудок каждый раз сжиматься в комок – голод, знакомый с давних пор.
«Это конец».
***
В Хуэко Мундо не живут, здесь – существуют.
Столько долгих лет ему пришлось бороться, скрадывая у судьбы еще немного времени лишь для того, чтобы снова бороться.
Чтобы не быть убитым, чтобы не допустить регрессии.
Со временем, борьба становится основополагающей целью и единственным мотивом для существования.
Когда Гриммджо был адьюкасом, всё было легко и просто. Он знал, что должен продолжать движение хотя бы для того, чтобы не исчезнуть, чтобы его путь не оказался напрасным. Он не допускал и тени сомнений в свои мысли.
Айзен со своим проклятым хогиоку сильно усложнил его жизнь.
Изменил тело – сломал и заново собрал по косточкам; изменил сущность, смешав в одном существе силу пустого и синигами. Но душа - та, что всё это время пыталась сохранить себя – при слиянии сотен пустых, вновь и вновь вырываясь из мути чужого голода – она осталась неизменной. Лишь ярким огоньком засвербел вопрос – а что дальше?
Память прошлой жизни подсказывала – ищи сражений, ищи силу, стань королём того мира, что проклял тебя на это столь долгое и столь нелепое существование.
Ведь, если задуматься – вся его так называемая жизнь – дорога, окутанная кромешной тьмой, без конца и без начала. Путь, лишенный звуков и образов, сквозь сплошную пустоту.
Мир всегда делился на него - и остальных – тех, с кем можно было сражаться. Так было всегда и так должно было продолжаться вечно.
Гриммджо был уверен в этом.
До тех пор, пока на его пустынном пути не появился рыжий мальчишка – синигами.
Куросаки Ичиго.
***
Секста почувствовал что-то неладное еще тогда, когда увидел его в первый раз – в бриллиантовом блеске воспоминаний Улькиорры.
Гриммджо казалось, что Кватро ошибается – это не мусор. Этот человечек может оказаться интересной игрушкой. Гриммджо хотелось, чтобы Кватро ошибался.
И поэтому он отправился на поиски мальчишки.
Наверно, он сорвался еще тогда – в первую их встречу. Эти решительные глаза бесили его. Бесили настолько, что он почти не обращал внимания на растущую силу синигами. С каким-то бешеным исступлением он бил, крушил его лицо. Не ноги, не руки – лицо. Он хотел, чтобы закрылись эти наглые карие глаза, чтобы их мягкость была отравлена – чем угодно – страхом, злобой, отчаяньем.
Сила парнишки внезапно обретает темный цвет – в ней чувствуются нотки обреченности пустого. Гриммджо даже немного удивлен.
Он сохраняет шрам, оставленный ядом черной змеи гетсуги – как напоминание о том, что нужно победить этого странного синигами.
Пускай за это он поплатится рукой. Он знает – он вернется. Они встретятся снова.
Ему нестерпимо хочется разгадать эту загадку, разобрать игрушку со сложным механизмом на детальки, даже не собрав назад.
Конечно, он старается не показывать свой интерес, перебрасываясь несколькими фразами с юным соперником. Но он не может сдержать удивления тогда, когда уже сошла волна черной силы, когда маска пустого появляется на таком ярком, живом существе.
«Неужели он похож на арранкар? Неужели он сравнялся своей силой со мной? Неужели?..»
Нет. Показалось.
Осколки маски разлетаются во все стороны.
И поэтому – снова возникает желание убить, сокрушить наглеца. Пусть эти глаза зальет смертельный огонь серо.
Но его вновь отвлекают. Что ж, их третья встреча станет последней для кого-то из них.
***
На этот раз синигами приходит сам – резко, наскоком врываясь в мир пустых, в крепость Лас-Ночес. Почти умерев, отобрав у Гриммджо его добычу - чтобы снова воскреснуть.
Чтобы заявить, что бороться надо не за себя – за тех, кто тебе дорог. И побеждать – только для них. Чтобы подмять под себя всю философию арранкара, сломать смысл жизни, выдернуть почву из-под ног.
После этого так жалко прозвучало его извечное «Я – король».
В тот момент Гриммджо чувствует новый вид пустоты – пустоту абсолютную.
Не обреченную пустоту его пути, не осязаемую пустоту дыры в животе, а пустоту на месте его души. Той, что всё время отчаянно цеплялась за жизнь, пытаясь сохранить свою целостность.
Гриммджо прикрывает глаза, не в силах совладать с ней.
Его мир, его королевство, его десгаррон осколками рассыпались под взглядом рыжего мальчишки, звонкими каплями падали к их ногам.
А эта новая, разъедающая душу пустота уже заполнялась такой поддатливой сталью меча.
***
А теперь – всё зря. Мальчишка зря спасал его от Нойторы. Его сожрут какие-то жалкие пустые. И ведь не пошевелиться.
***
Ичиго несется сквозь Лас-Ночес, черной молнией рассекая твердь пыльных вихрей.
«Где же этот придурок?»
Нашел. Белая фигура четко выделяется среди огромных масс песка.
«А это еще что за черт?»
Пустые? Ну уж нет! Он что, зря спасал этого больного на всю голову арранкара? Черта с два он даст им его сожрать!
-Гетсуга теншоу!
Темная пыль останков пустых смешивается с желтоватым песком. Почти невидимые зрачки дергаются, скользят по синей глазури радужки, останавливаются на нём.
Арранкар хрипит, силясь сказать что-то, шевелит обветренными сухими губами. Тонкий ручеек крови вытекает из уголка рта.
-Заткнись, ублюдок. Мне придется забрать тебя с собой, иначе твои бывшие дружки тебя прикончат.
Глаза сексты внезапно становятся ярче, наливаются искрящей злой синевой.
- Мне самому это ни черта не нравится, так что… Короче заткнись и терпи.
Ичиго приседает на одно колено, перехватывает недвижимое тело за талию. Стараясь быть осторожным, перекидывает арранкара через плечо. Раздается злобное, почти кошачье шипение.
-Извини – только и произносит синигами, срываясь в сюнпо, как можно быстрее желая покинуть эти мертвые земли.
***
Когда Гриммджо просыпается, первым делом он чувствует досадную нерастраченную злость. Вокруг опять какая-то пустынная местность, только с привкусом искусственности.
Арранкар опирается на локти, приподнимается, заставляя себя не подавать звуков – всё тело затекло и ужасно болит. Замечая в нескольких метрах от себя приникшую к скале тонкую фигурку, он напрягается.
Куросаки Ичиго.
«Что за дурацкая одежда на нем? Какие-то проводки в ушах, глаза закрыты… Ах, он сейчас просто человек. Надо же. Не побоялся оказаться рядом со мной не в форме синигами, да еще и дремлет!»
Злость накатывает с новой силой.
Этот мальчишка не только сломал его мир, но еще и утащил в свой!
Джагерджак резко садится, хотя в голове сразу начинает шуметь.
Ичиго открывает глаза, выдергивает наушники из ушей. Как-то смущенно отводит взгляд.
-Иноуэ немного подлечила тебя, но твои силы не восстановились ещё и наполовину. Так что тебе лучше пока не двигаться.
Арранкар, пошатываясь, встает, комкая и сминая футон, на котором лежал. Диковато озирается.
-Куда ты меня притащил?
-Это подвал магазина Урахары. Он не разрешил мне оставить тебя наверху – сказал, что ты будешь очень зол, когда очнешься, и разнесешь ему половину дома.
Ичиго поднимается, отряхивая джинсы от пыли, смотрит сексте прямо в глаза - открыто, честно.
Гриммджо нервно скалится, еще не до конца улавливая, что происходит. В три прыжка он преодолевает расстояние между ними, хватает Ичиго за горло, прижимая к скале.
Куросаки вздрагивает от прикосновения горячих рук, однако не пытается освободиться – ему бывало и больнее, а Джагерджак еще не настолько силён, чтобы причинить ему большой вред, пусть даже в обличье человека.
Гриммджо хрипит ему в лицо
-Зачем ты притащил меня сюда?
-Да потому что там, в пустыне, ты бы просто сдох. Мог бы поблагодарить, кстати!
Эти глаза, они слишком близко. Мягкий цвет шоколада остужает злобу.
-Да пошел ты.
Вдруг тишину подвала разрезает истошный вопль.
-Ицуго!
И в тот же миг что-то тяжелое сильно ударяет арранкара в правый бок.
-Кх-хааа… - кашель с примесью вскрика вырывается из груди Гриммджо, он разжимает руки, отшатывается от синигами.
Мелкая зеленогривая эспада цепляется за Ичиго, распахивая огромные глазищи, полные слез, кричит на сексту.
-Не трогай Ицуго! Ицуго фпаф тебя, хотя никто не поддержал его. Фсе хотели офтавить тебя, а Ицуго фказал что он заберет тебя оттуда! Поэтому… Поэтому не делай больно Игуго. Перефтань фебя так вефти!
Из-за скалы юркой тенью выныривает спасенная Иноуэ.
–Куросаки-кун, извини, я не смогла удержать Нелл наверху. Ой, что с твоей шеей?
Наткнувшись взглядом на Гриммджо, девушка застывает в нерешительности. Ичиго проводит рукой по маске на голове Нелл, смотрит успокаивающе, потом дотрагивается до синяков на шее.
Иноуэ вздрагивает и кланяется арранкару.
-Здравствуйте, Гриммджо-сан. Я… Я хотела поблагодарить вас за то, что позволили мне тогда вылечить Ичиго. Хотя, конечно, вы потом с ним сами дрались... Ой, нет, я не то хотела сказать… Извините меня и… Еще раз спасибо!
«А она осталась такой же глупой и нелепой… Ну, хоть что-то в этом дурном мире не меняется.».
Арранкар молча оперся рукой об обломок скалы, устало вздохнул. Куросаки наконец отлепил от себя маленькую эспаду.
-Орихиме, Нелл, я же просил вас остаться наверху.
Иноуэ потупила взгляд, у Нелл задрожали губы, предвещая новый поток плача.
-Но Ицуго! Нелл хотела защитить тебя! Ты фказал чтобы мы офтались, потому что боялся, что злой арранкар может на нас напафть. Но ты же сейчас профто челофек, ты не должен так рисковать.
Ичиго грустно вздохнул, «злой арранкар» глухо усмехался рядом, понимая всю нелепость ситуации. Куросаки наконец подтолкнул непрошенных гостей к лестнице.
-Ну, раз уж вы здесь оказались, то принесите Гриммджо что-нибудь поесть, хорошо? И, Нелл, не беспокойся за меня, всё будет в порядке. Мы не будем драться сейчас.- Короткий взгляд на Джагерджака.
Все еще хныкая, Нелл позволила Орихиме увести себя.
Гриммджо снова усмехнулся, зайдясь глухим раскатистым кашлем.
-Что смешного? Эй, ты в порядке? – Куросаки рванулся было к арранкару, но остановился, наткнувшись на пристальный взгляд синих глаз.
- Да ты правда псих, а, Куросаки Ичиго? Сунулся практически в одиночку в Хуэко Мундо, выступил против Эспады чтобы спасти какую-то глупую девку? А уходя, захватил с собой еще пару арранкаров? Что ты собираешься с нами делать? Что, я спрашиваю тебя? Конечно, я вижу по твоим глазам, ты не станешь нас убивать. Ты хочешь спасти наши души, так? Но ты верно идиот, если думаешь, что Общество Душ разрешит нам жить! Ты должен был оставить нас там! Ни бывшей третьей Эспаде, ни, тем более мне, не нужна помощь синигами!
Куросаки, дернувшись, будто от пощечины, отступил на шаг назад.
-Всё сказал?
-Но ведь правду сказал. Не притворяйся слепым. Я убил бы тебя, будь ты сейчас синигами, а не человеком. Ты просто придурок.
С этими словами Гриммджо резко развернулся и пошел по направлению к лестнице, загребая пыль ногами.
Ичиго пришлось побежать за ним.
-Эй, ты куда собрался? Тебе вообще ходить нельзя, тебя ещё не вылечили!
Глухой рык был ему ответом.
-Без тебя разберусь. Я скорее сдохну, чем останусь тут под опекой синигами. Где мой меч?
Ичиго, наконец догнав слишком быстрого для тяжело раненного арранкара, вцепился в ворот его куртки.
-Гриммджо, постой! Я не могу пока отдать тебе меч. Ты можешь причинить вред кому-нибудь, ты слишком несдержан.
-Так же как и ты, придурок.
Джагерджак пытается вырваться из цепких рук, отворачивает голову, стараясь не смотреть на парня.
-Останься здесь хотя бы на несколько дней, пока не поправишься. Мы… Я что-нибудь придумаю! Можно сделать для тебя гигай, в котором тебя не сможет выследить ни Эспада, ни Общество Душ. Что я, зря тащил тебя через пустыню? Останься!
Гриммджо в удивлении застыл на месте. Нет, он совершенно не понимал рыжеволосого синигами. Он явно псих.
-А тебе-то с этого какая польза? Зачем ты спасаешь меня?
Ичиго снова вздрогнул, отпустил его куртку. Карие глаза будто заволокло мутной пленкой.
-Я… Мы похожи с тобой. Ты – пустой, получивший силу синигами. Я – синигами, получивший силу пустого. По меркам любого из миров мы – ошибка, странная случайность, аномалия. Я не дурак. Я прекрасно понимаю, что однажды Сейретей решит, что и я опасен для Общества Душ. Во мне живет пустой. И этот пустой хочет уничтожить не только меня, но и всё, что мне дорого. А главная цель Общества Душ – защищать людей от пустых. От тебя и от меня. Поэтому я не хочу, чтобы ты погиб. Существование как вайзардов, так и арранкар для меня - доказательство того, что пока, на данный момент – я имею право жить.
Тишина. Только ветер гуляет по самодельной пустыне. Синие глаза удивленно расширяются.
-Придурок. – проворчал Секста.
«Что это на него нашло?»
Что ж, он останется. Раз рыжий так просит. Так смотрит. К тому же, он еще не разобрался с ним – со своей странной игрушкой.
-Гриммджо-сан, мы принесли покушать! Приятного аппетита!
***
У Гриммджо теперь было много свободного времени. Иногда к нему заходил Куросаки – кажется, просто посидеть в тишине, вдали от города. Иногда с ним приходила рыжая девчонка - немного настороженная, она все же смеялась и рассказывала истории про похождения риока в Сейретее. Бывшая маленькая Эспада предлагала поиграть в вечные догонялки. Странный синигами, представившийся Урахарой проводил какие-то подсчеты и измерения, расспрашивал про Лас-Ночес и Эспаду. Ему приносили еду, какие-то книжки, игровые приставки. Ичиго даже отдал свой плеер. По большей части Гриммджо отмалчивался, притворяясь глухонемым.
В остальное время он думал. А подумать было о чем.
Вновь перед ним возник уже забытый вопрос «А что же дальше?»
Действительно, в чем теперь заключается смысл его жизни-не-жизни?
Последние несколько месяцев его целью был рыжий мальчишка. Победить, убить, уничтожить. А теперь?
Гриммджо чувствовал, что пора меняться.
Почему-то, почти не осталось той злобы и обреченности, зазубрин и шероховатостей вспыльчивого характера. Ярость уже не клокотала в горле при виде других, несомненно враждебных существ. Да и враждебны ли были окружающие теперь его люди?
Да еще и этот мальчишка-синигами.
После поражения Гриммджо уже не хотелось, чтобы решительные карие глаза закрылись.
Его прежний мир разбит, значит, пора строить новый.
Он внезапно, с каким-то безумным желанием хотел разгадать загадки чужой души, понять хитроумный механизм, разобрать его. Присвоить, украсть, растащить по кусочкам ЕГО душу.
Да. Пожалуй, для этого можно и пожить.
Пожалуй, это достойная цель. Хотя бы, на некоторое время.
***
Гриммджо вышел из подвала, когда Урахара доделал его гигай – дня через 3-4. В этой оболочке было достаточно удобно, но немного непривычно. Он попросил оставить шрам от гетсуги Ичиго. Маска на щеке исчезла, как и дыра пустого. В остальном Джагерджак остался прежним. Может, более спокойным.
Урахара шутил, что он похож на кота, которого перевезли в новый дом – настороженно косится на всё и всех, пока не освоится и не посчитает своим.
Гриммджо решил не реагировать на слова торговца, напряженно вглядываясь в окружающую обстановку, в двух нелепых детишек и недовольного здоровяка – прислугу странного торговца.
Вскоре пришел Куросаки, оглядел новоиспеченного «обычного-человека-Гриммждо», высказав мнение, что в белой рубашке и джинсах он все равно похож на Эспаду.
После сели пить чай и выяснять, что же теперь делать с арранкаром.
-Нелл живет у Орихиме, – пропел Урахара. – Госпожа Рукия и нахлебник вернулись в Общество Душ, а оставлять его у Исиды или Чада немного… опасно, ты так не считаешь, Куросаки-кун?
Ичиго как-то нехорошо нахмурился, видно, заподозрив неладное.
-А можно он поживет у тебя, Урахара?
Джагерджак перевел взгляд не смешного синигами, скрывшегося за веером.
-Да нет, что ты, что ты, Куросаки – кун! У меня же дети! И Йороучи не потерпит в доме других котов или кошек. Яре-яре, господин арранкар, не сердитесь, я шучу! Куросаки-кун, придется ему пожить у тебя, пока мы что-нибудь не придумаем.
Арранкар и синигами так синхронно поперхнулись чаем, будто долго репетировали.
-У меня?!
-У него?!
Урахара невозмутимо обмахивался веером.
-Куросаки-кун, ну, а что же остается? Что же, прикажешь отдать его Обществу Душ? Может, на опыты Маюри? Или вернуть в мир пустых, чтобы его казнили как отступника?
-Но Урахара-сан!
-Нет-нет, никаких но. Это ты его спас, тебе и отдуваться.
****
До дома шли молча. Ичиго – потому что дулся на всех пустых вместе взятых, Эспаду и Айзена в отдельности, на Общество душ, на Урахару, и, конечно, на самого себя – слишком доброго и отзывчивого.
А Гриммджо просто с интересом рассматривал этот мир. Всё же, он впервые пришел сюда не для того, чтобы убивать и разрушать, а просто, чтобы жить.
Они остановились в нескольких метрах от дома Куросаки, когда Ичиго резво развернулся к арранкару.
- Значит так. Мне самому это ни фига не нравится, но всё же нам придется некоторое время жить вместе. Я прошу тебя только об одном – не трогай мою семью. Хотя ты ведешь себя очень тихо с момента появления в этом мире, я всё равно ни хрена тебе не доверяю. Если ты хоть пальцем тронешь моих сестер или отца, я…
Арранкар вопросительно вздергивает серебристую бровь.
-В общем, ты понял. Пошли.
***
Пока Ичиго разбирался с отцом по поводу вопроса «почему-этот-тип-со-странными-волосами-будет–жить-у-нас», Гриммджо тихо скользнул вверх по лестнице и скрылся за дверью с номером 15. Оглядев тесную комнатушку, он резюмировал.
-Даааа, маловаты апартаменты.
Тут что-то заверещало у его ног, заставляя прервать осмотр теперь уже своего «дома».
-Ты! Ты – пустой! – обвиняюще пропищал странный плюшевый зверь, отпрыгнув подальше от удивленного гостя. – Да как ты посмел вломиться в комнату Ичиго? Да я тебя сейчас!..
Джагерджак осторожно, немного брезгливо взял игрушку, поднял на вытянутой руке.
-А ты кто такой вообще?
-Это Кон, – хозяин комнаты показался в дверях, указывая на вопящего и извивающегося зверька. – Он душа плюс, помещенная в игрушку.
Арранкар усмехнулся, отбросив львенка в ближайшую стену. Куросаки одобрительно кивнул.
-Никогда не слышал о душах плюс. Что, Ичиго, уже такой большой, а все в игрушки играешь?
Синигами проигнорировал саркастическое замечание, роясь в шкафу.
-С отцом я договорился. Пригрозил, что позвоню всем его знакомым и расскажу, какой он прекрасный папа. Что он души во мне не чает, и даже в душ мы ходим вместе.
Парень брезгливо поморщился.
-Раньше Рукия спала в этом шкафу, но ты вряд ли в нём поместишься…
-Нэ, Куросаки, ты всех приютил, да? Рукия – это та мелкая синигами? Она твоя девушка что ли?
-Конечно нет, придурок! Не задавай тупых вопросов, – прорычал Куросаки, швыряя в арранкара ворохом белья и одеял.
-Тебе придется спать на полу.
Джагерджак оценивающе посмотрел на кровать Ичиго, потом – на кучу одеял у себя в руках. Недолго думая, отбросил их вслед за Коном, прыгнул на едва скрипнувшую кровать, по-хозяйски растянувшись на ней.
-Эй, Куросаки, не будь жмотом – уступи гостю кровать. Ты же синигами, в конце концов – воинский долг, путь меча, аскетизм и всё такое - можешь и на полу поспать.
Ичиго медленно, но верно вскипал.
-Во-первых, я – не синигами. Во-вторых,…
-А кто? – перебил его арранкар, заложив руки за голову.
-Я – временно исполняющий обязанности синигами.
-Ооо… То есть ты не из Сейретея? Ты еще не умер? И это – не гигай, а твоё настоящее тело?
-Именно, придурок. А теперь пошел вон из моей….
Гриммджо задумчиво уставился в потолок.
-Да, ты был прав, ты – действительно аномалия. Однажды Сейретей все же пойдет против тебя, и твои друзья уже не смогут тебе помочь.
Ичиго насуплено замолчал. В комнате повисла тишина.
-Эй, ты, ублюдок! Я тебя кажется спросил, какого черта ты делаешь в комнате Ичиго?
Подпрыгнув, Кон заехал ногой Гриммджо прямо в челюсть, заставив его вскочить с кровати.
- Ах ты тряпка набивная, да я тебя сейчас…
Ичиго закатил глаза и вышел из комнаты – принести арранкару обед.
***
Ночь плотным слоем тьмы залепила окна. Ичиго никак не может уснуть – может быть мешает недовольное бурухчание Кона, запертого Гриммджо в ящик стола, а может и сам Гриммджо, которому, видимо, тоже не спится.
Арранкар постоянно ворочается, сминает простыни, стараясь устроиться поудобнее на жалком подобии кровати.
Наконец, когда Ичиго уже решил врезать ему, чтобы он наконец успокоился, секста рывком выпрыгивает из-под одеяла, направляясь к двери.
-Эй, ты куда собрался?
Темный силуэт встряхивает волосами.
-Да я вот подумал, а не перерезать ли мне пару домов поблизости на ночь глядя? Шутка, сядь на место. Пойду съем что-нибудь. Все равно последние дни я только и делал, что спал.
-Постой – Ичиго борется с одеялом, выбираясь из тепла кровати. – Я пойду с тобой.
-Не доверяешь? – глаза арранкара кошачьим блеском сверкнули во тьме.
-Не доверяю, - соглашается Ичиго.
-А, ладно, пошли вместе. Поболтаем.
Натягивая джинсы, Ичиго чуть не падает.
«Поболтаем? Синигами, «болтающий» ночью с арранкаром за чашечкой чая? Можно ли представить более нелепую ситуацию? Ками-сама, ну почему я не оставил его там подыхать?»
***
Гриммджо разливает чай по пиалам, свободной рукой складывая себе некое подобие бутерброда из остатков ужина.
Ичиго хмурится, но пьет горячий напиток, потому что мерзнет, сидя на кухне в одних джинсах, да еще и босиком.
«А этому гаду, кажется, вообще плевать на перепады температуры. Разгуливает, как ни в чём не бывало в спальных штанах. И руки у него всегда горячие были. Чертов кошак-переросток. Угораздило связаться с таким»
- Что, Айзен обучал своих ненаглядных деток искусству чаепития в свободное время?
Гриммджо беззлобно усмехнулся, ногой закрыв ящик буфета.
-Да, знаешь, он нас постоянно чаем угощал. Ни одно важное собрание без чая не обходилось.
Тьфу… В Хуэко чай был какой-то отвратный – не знаю откуда они его брали. А здесь вроде ничего такой, привыкну. Йо, Ичиго, а как работает холодильник?
-Чего?! – парень вытаращил глаза на полуголого арранкара.
-Ну, я понимаю, что он холод дает. Но как? Это что, вроде ваших ледяных занпакто что ли?
- Блин, да конечно нет! Как работает… Ну, понимаешь… Эээ…
Арранкар хитро прищурился, раскачиваясь на табуретке.
-И-чи-го. Да ты сам не знаешь? Какой позор…
Арранкар исподтишка пинает стул Куросаки, тот смешно взмахивает руками, пытаясь удержаться на месте.
-Заткнись, ублюдок! Я, я.. Я тебе завтра расскажу! Буду я еще тут выслушивать от всяких…
-Да лафно…- промямлил Гриммджо, откусив полбутерброда за раз. – Завтра так завтра. Черт. Мне еще столько нужно будет узнать о вашем мире. Можно сказать, жизнь начинается заново, после стольких лет тьмы. Эй, Куросаки! Ведь это ты заставил меня начать новую жизнь!
Ичиго недовольно растирает замерзшие руки.
-Можно подумать, в той, прошлой жизни, у тебя что-то осталось.
Гриммджо вопросительно приподнимает брови.
- Ты достиг огромной силы, находясь там, - поясняет Куросаки. – Ты стал шестым из Эспады. Вряд ли тебе было, куда двигаться дальше. Ни друзей, ни родных, ни любви. Вы странно живете. В вашем мире всё держалось на силе, так?
-Может быть.
Джагерджак шумно отхлебнул чай.
- А ты достиг максимума своей силы. Так что ещё ты мог взять из того мира, кроме смерти?
Арранкар задумчиво посмотрел в пол, поставив пустую пиалу на буфет.
- Возможно, ты и прав, Куросаки Ичиго. Но ведь я уже мертв. И я был в аду, если можно так назвать Хуэко Мундо. Значит, получается, ты вытащил меня из ада?
Гриммджо заливисто рассмеялся, грозя перебудить всех в доме.
-Эй, тише ты! Что тут смешного?
Арранкар замолчал, серьезно глядя на синигами. Без маски его лицо выглядело, как-то, более человечно, что ли…
-Да просто, я подумал, что ты, Ичиго – меньше всего похож на ангела спасителя.
Зашвырнув посуду в раковину, секста направился к лестнице.
Проходя мимо удивленного синигами, он потрепал его по волосам, наслаждаясь тем, как расширились немного более светлые из-за сумерек глаза.
-Пошли спать, придурок.
****
Этот тихий Гриммджо, Гриммджо, который не пытался никого убить – пугал Ичиго.
«Может это нездоровая атмосфера мира пустых делала его таким озлобленным? Может, он просто притворяется? Во всяком случае, надо следить за ним, чтобы он не наделал глупостей – это точно.»
Примерно так размышлял Куросаки Ичиго, прогуливаясь по городу вместе с арранкаром.
Причин для этой прогулки было две – во-первых, следовало ознакомить горе-эспаду с новым миром, а во-вторых, нужно было купить продукты в супермаркете, так как, с появлением в их доме нового жильца, еда стала пропадать будто в черную дыру.
Гриммджо, кажется, развлекался от всей души – прыгал через несколько ступенек разом, подмигивал смущенно краснеющим девушкам, внимательно всматривался в цветущий летом город. Он даже по кошачьи принюхивался, отмечая про себя все оттенки запахов мира живых. Ичиго смешило, как, будто специально, волосы сексты, словно уши кота стояли дыбом, если он сердился на что-то, или грустно повисали, если он чего-то не понимал.
-Эй-эй, Куросаки, а это что?
-Автомат для напитков.
-А это?
-Грузовик.
-А чего это у тебя с мордой?
-Спина болит уже второй день. Наверно из-за того, что таскал тебя на ней…
-Эй, Куросаки!
-Ну что еще?
-Это не твой друг-очкарик идёт нам навстречу?
Ичиго напрягся. Да, это был Исида собственной персоной. Юный квинси тащил в руках маленький пакетик с эмблемой магазина, продающего товары для кройки и шитья. Остановившись в паре шагов он них, он немного раздраженно поправил очки.
-Ичиго, здравствуй.
С вызовом глянул на Гриммджо. Тот в ответ недовольно скрестил руки на груди.
-Привет, Исида.
-Что, выгуливаешь своего домашнего арранкара?
Почувствовав, как напрягся Джагерджак, синигами быстро шагнул между ними, плечом отгораживая парочку друг от друга.
Гриммджо оскалился.
-А, этот то самый последний квинси, да? Это их в одно прекрасное время перебили синигами, нэ?
Рука Исиды судорожно сжалась на холодном металле креста квинси. Глянув сквозь блеск стекол на арранкара, он зло проговорил.
-И это я слышу от побежденного пустого, заточенного в гигае и лишенного практически всех сил? Пустой под опекой синигами – разве можно представить себе что-нибудь более жалкое? И помни, ты был помилован только из-за самодурства и сиюминутного нелепого желания этого самого синигами.
Так что заткнись и иди своей дорогой.
Рыжий дернулся.
-Урюю, ты не прав!..
- Всего доброго, Куросаки-кун.
С этими словами парень быстро зашагал прочь от застывших на месте арранкара и человека.
Ичиго задумчиво протянул, вздыхая.
-Чего это он… Он же промолчал, когда я … Эй, Гриммджо!
Секста стоял, не двигаясь, однако сквозь светлую кофту было видно, как напряглись мышцы на его руках. Он сжал челюсти и зло выдохнул, разворачиваясь к мальчишке.
-Какого хрена ты пытался защищать меня, чертов недосинигами? Ведь он сказал правду, так? Дело в том, что я и сам не знаю, зачем я теперь живу!
С этими словами арранкар тяжелой, но быстрой поступью зашагал прочь с улицы, направляясь, вероятно, к парку.
-Эй, постой! – Ичиго побежал за ним, силясь догнать – не стоит воспринимать его всерьез! И тебе нельзя уходить одному, ты же заблудишься или попадешь в передрягу! Да стой же, чертов псих!
Визг тормозов молнией пронесся по опаленному злобой сознанию арранкара. Внезапно, что-то с силой врезалось в его ноги, отбросив не несколько метров. Приземлился он тоже не особо удачно – хотя и на все четыре лапы (пардон, руки и ноги), как кошка, но, ступив на поврежденную ногу, взвыл сквозь зубы.
-Ч-черт…
Что-то рыжее и суетливое подбегает к нему, хватает за руки, участливо заглядывает в глаза.
-Эй. Ты слышишь меня? Тебе больно? Можешь идти? Прости, это я виноват – я не объяснил тебе правила дорожного движения. Сможешь опереться на моё плечо?
Гриммджо настолько ошарашен внезапной тяжестью боли в гигае, что принимает помощь, поднимается и даже опирается на худые плечи синигами.
-Всё в порядке.
Прихрамывая, он позволяет увести себя с улицы, где становится достаточно людно.
Продукты они так и не купили.
***
- Послушай, я взял у отца бинты и обеззараживающее средство – Урахары нет дома, а Иноуэ вернется из гостей только завтра утром. Так что тебе придется потерпеть один день.
Гриммджо потирает лодыжку, сидя на кровати Ичиго.
-Да ладно. Перетерплю. Помнится, ты меня однажды и получше отделал.
Куросаки швыряет в арранкара бинтами, наблюдает, как тот неловко пытается потуже стянуть раненную ногу.
-Черт, ну что это за перевязка? Вас вообще чему-нибудь научили в Эспаде?
И, на полтона тише.
–Давай помогу.
Гриммджо удивленно моргает, но всё же отдает синигами бинты, опирается руками о кровать, немного откидываясь назад.
Всё это в крайней степени непривычно. Синигами, покорно склонившийся к его ногам.
Гриммджо всегда хотел это увидеть. Но сейчас…Холодные пальцы скользят по ступне и лодыжке, ловко перебирая лоскуты бинтов. Растрепанные рыжие волосы едва не касаются его колен. Взгляд Куросаки сосредоточен на ране, однако он спрашивает.
-Какого черта ты пялишься на меня?
-Ты же не…
-Я чувствую, что ты пялишься на меня.
Ясно. Значит, чувствует.
-Куросаки.
-Что?
-Давай подеремся?
-Что?!
Парень вздергивает голову, удивленно смотрит снизу вверх.
-С такой ногой тебе только и драться сейчас, идиот! К тому же, если ты покинешь гигай, тебя могут заметить и…
-Ну, давай просто подеремся. Врукопашную.
-Иди ты знаешь куда? Драться с тобой врукопашную будет только псих! Ты же бешенный, когда дело доходит до кулаков!
-Значит испугался, да? – уголки губ арранкара насмешливо дернулись. Он упирается ногой в грудь синигами, легонько отталкивает его. Ичиго неловко падает на задницу, белые ручейки бинтов выскальзывают из рук, растекаясь по полу.
- Пошел ты! Какого черта ты вообще хочешь драться со мной?
Джагерджак переводит задумчивый взгляд куда-то в сторону окна.
-Да потому что всё это неправильно.
-Что всё?
-Вся эта ситуация. Ты разве не чувству-ааааа! Черт! Какого хрена ты делаешь?
Кон с тихим шорохом ударяется о стену, ловкой подсечкой сброшенный Ичиго с ноги Гриммджо. Теперь негодует уже Куросаки.
-Кон? Ты что, обалдел? Какого хрена ты прыгаешь на его ногу со всей дури? Не видишь, что он ранен? Хоть ты и просто игрушка, но с твоим усилением ты…
- Да потому что меня бесит этот пустой, который живет в моей комнате!
-Вообще-то изначально это МОЯ комната!
-Иди сюда, набивной ублюдок, я тебя на кусочки порву!!!
***
В эту ночь Куросаки благородно разрешает Гриммджо спать на его кровати. Джаггерджак, не будь дурак, соглашается.
Дождавшись, пока мальчишка умиротворенно засопит, а рыжий затылок перестанет вертеться на подушке, арранкар с ловкостью кота выскальзывает из-под одеяла, приоткрыв окно и подтянувшись на руках, забирается на крышу.
Там он проводит большую часть ночи, наслаждаясь свежим ночным ветерком и любуясь такой непривычно безмятежной спящей Каракурой.
Неудивительно, что утром Ичиго еле добудился разметавшегося по кровати и недовольно отфыркивающегося Сексту.
-Куросаки, куда в такую рань?...
-В школу! И ты со мной.
-Зачем? – арранкар прикрылся подушкой, надеясь заглушить вопли синигами. – Я уже всему выучился, всё знаю…
- Кроме того, что нельзя переходить улицу на красный, да? Вставай, мать твою, хогиоку! Мы встретимся с Иноуэ перед школой и она вылечит тебя.
Тонкие холодные пальцы не дают убежать обратно в душную утреннюю сонливость.
-Ладно, ладно, встаю! Хватит меня трясти! В школе должно быть хоть немного веселее, чем в твоей коморке…
***
Через полчаса они уже бредут по улицам, заполненными суетливыми школьниками, вдыхая накатывающий освежающими волнами утренний воздух. Гриммджо едва заметно хромает, опасаясь переносить вес тела на больную ногу.
Ичиго привычно хмурится, сдвигая тонкие брови к переносице, потирая спину свободной рукой. «Радикулит его что ли замучил?»
Звонкий голосок разрезает утреннюю медлительность времени.
-Куросаки-кун, Гриммджо-сан! Доброе утро!
Арранкар едва заметно кивает, синигами напряженно поводит плечами, замечая Исиду и Чада рядом с Иноуэ.
-Доброе утро. Иноуэ, у меня к тебе просьба. Ты не могла бы вылечить ногу Гриммджо?
Орихиме хлопает ресницами, глядя на насупившегося арранкара.
-Ой, конечно. А что случилось?..
-Меня сбил этот, как его.. ав-то-мо-биль.
-Какой ужас! Гриммджо-сан, вы точно в порядке? Я сейчас же вылечу вашу ногу. Давайте отойдем в дальнюю часть школьного двора. Исида, Садо, Куросаки, идите на урок! Вы можете опоздать.
Ичиго слегка улыбается, провожая взглядом молчаливо удаляющихся Исиду и Чада.
-Спасибо тебе большое, Иноуэ. И… Гриммджо, ты сможешь вернуться домой один?
- Не беспокойся, мамочка, не заблужусь. А может, просто прогуляюсь тут рядом. Надо же начинать ориентироваться в этом городишке…
Синигами закидывает сумку за плечо.
-Ну, как знаешь. Только будь осторожен, ладно? Мы не можем часто беспокоить Иноуэ.
***
Присев на лавку, Орихиме развертывает золотистый щит над ногой терпеливо замершего арранкара.
Краснея и запинаясь, она произносит.
-Гриммджо-сан, я хотела еще… поблагодарить вас за то, что защитили меня тогда… Хотя вы сказали что это не из доброты, но…И еще раз спасибо за Куросаки-куна. Знаете, он очень дорог нам всем.
Арранкар отводит взгляд от рыжей головы девушки. Она продолжает сбивчиво болтать.
-В последнее время он часто о вас говорит... Гриммджо то, Гриммджо это... Конечно, в основном он жалуется. Ой, простите, я не то хотела сказать. Просто… просто это очень хорошо, что он наконец отвлекся от битв. Сейчас ему не надо защищать нас и, кажется, он должен был заскучать. К тому же, многие не одобряют его...поступок. Ну, то, что он... забрал вас…Но он все равно выглядит таким живым. Хотя и часто раздражен. Мне кажется, во многом, общение с вами помогает ему отвлечься от проблем.
Золотистая пленка сворачивается, заколки маленькими молниями соединяются в волосах девушки. Она улыбается.
-Спасибо.
-Да что вы, не за что. Ой, простите, мне пора на урок! До свидания, Гриммджо-сан!
***
Арранкар снова сидит на крыше, подставив лицо теплым солнечным лучам.
В Хуэко Мундо нет солнца, а небо Лас-Ночес всего лишь поделка. Поэтому Секста по настоящему наслаждается даровым теплом, таким незнакомым, но чертовски приятным.
«Значит, его друзья отвернулись от него? Нет, не отвернулись. Просто между ними теперь есть какая-то натянутость. Он терпит это из-за... него?»
Нелепый мальчишка, перевернувший его мир, поставивший всё с ног на голову. От него будто пахнет жизнью, тогда как от любого из арранкар – смертью.
Пожалуй, это одна из немногих черт, делающих их непохожими.
Но что это за странное чувство, сетью липких паутинок опутавшее легкие, свербящее в животе? Может, снова показалось?
Возможно…
Возможно, если он будет видеть эти рыжие волосы и шоколадные глаза каждый день, у него появится шанс прижиться в новом мире.
***
-Эй, Ичиго, ты долго еще будешь там сидеть? – Джагерджак с надеждой поскребся в дверь ванной комнаты.
-Ичиго! Ты там утонул что ли? Отвечай, синигами недоделанный!
Гриммджо стукнул посильнее, дверь, уныло скрипнув, поддалась. Облака пара окутали арранкара, сунувшегося за занавеску.
Парень не отвечал. Он стоял под душем на коленях, зарывшись пальцами в волосы. Худощавое тело меленько подрагивало, хотя вода была теплой.
-Йо, Ичиго. Выходи давай.
Пальцы зашевелились, взгляд мальчишки пронзил бывшего эспаду словно выстрел.
- Эй, что с тобой, Куросаки? У тебя один глаз черный. Так и должно быть?
- Гриммджо Джаггерджак, – просипел парень, судорожно обхватив плечи руками. – Уходи отсюда.
-Ты что, обалдел что ли? Мне тоже надо в душ сходить!
-Ты не понимаешь. Он снова берет верх надо мной. Он хочет убить тебя.
Гриммджо недоверчиво уставился на трясущегося, покрытого каплями синигами.
-Кто ОН?
-Пустой, что внутри меня. – пошатываясь, Ичиго поднялся с колен, встал, сгорбив спину.- Он снова шепчет мне. Знаешь что? «Умри. Умри. Умри. УМРИ!»
Голос парня стал искажаться, звеня и делясь, будто на три отельных потока слов. Вдруг он с неистовостью прыгнул на застывшего арранкара, повалил на пол, сорвав занавеску.
Гриммджо прикрыл глаза – он сильно приложился головой о пол. Силуэт, нависавший над ним, обретал четкость, выплывая из клубов пара. Белая кожа, белые волосы, ярко-желтые радужки в черных глазах. Шипя, создание вцепилось в шею Джагерджака, раздирая кожу. Его одежда намокла от прикосновений обнаженного тела.
Несмотря на сильный шок, секста смог изловчиться и ударить существо локтем в лицо. Белесый парень отлетел, глухо стукнувшись о бортик ванной, завизжал страшным голосом. Гриммджо приподнялся, наблюдая, как цвета постепенно возвращаются в это тело, как утихает страшный крик, захлебываясь будто предсмертными стонами.
Через несколько секунд он увидел перед собой просто Ичиго – возможно, немного уставшего и растерянного, но все же настоящего Ичиго.
Сидит перед ним, такой худой и нелепый, не может отдышаться
-Черт.. Черт.. Черт!
Джагеррджек садится рядом, облокачиваясь о ванную, накидывает на трясущееся тело большое махровое полотенце.
-Эй, Куросаки, что это было?
Парень хватается за полотенце, как за спасательный круг, не поднимая глаз, отвечает.
-Это пустой, который живет у меня в голове. Я снова не могу удержать его. Он стал сильнее. Наверно, это из-за того, что я так часто одевал маску в последнее время. Черт. Я думал, я покончил с ним навсегда.
Ичиго наконец поднимает лихорадочно блестящие глаза на арранкара, замечает кровавые отметины на ключицах.
Будто в забытье он тянется рукой к шее сексты. Гриммджо задерживает дыхание.
-Я… Прости…
Парень отдергивает руку.
- Я не смог сдержать его.
Джагерджак вздыхает, наваливаясь всем телом на чугунную стенку ванной.
-Я не знал, что тебе так тяжело достается эта сила. Зачем же ты её используешь? А что, если в один прекрасный день этот белобрысый ублюдок победит тебя?
Ичиго сжимает руки в кулаки, напрягается.
-Нет. Я не позволю ему. Я победил его один раз, и смогу победить снова. Эта сила нужна мне чтобы защитить всех, кто мне дорог.
-Придурок, – привычно бросает арранкар, поднимаясь и выходя из ванной.
***
Йо, – устало кидает Ичиго, заходя в комнату вечером. Арранкар, вяло пролистывающий томик манги, поворачивается к двери.
-Я принес тебе инструкцию к холодильнику. Разбирайся.
Гриммджо ловит тонкую книжицу, раскрывает страницу наугад. Белиберда какая-то. И как люди изобретают такие сложные хреновины?
Куросаки садится за уроки, его волосы кажутся почти золотыми в свете ночника, переливаются блестящими нитями.
«Значит он решил сделать вид, что ничего не случилось? Ну что ж, не хочет – не буду ничего спрашивать.»
-Ты опять пялишься на меня, – злобно и утвердительно проговаривает Ичиго, беря в руки карандаш.
Гриммджо откладывает инструкцию, вмиг ставшую неинтересной. Гораздо интереснее этот странный мальчишка, уже развернувшийся к нему.
Нехотя, будто делая одолжение, арранкар пинает Ичиго в колено.
-Ну пялюсь. А тебе-то что?
Ичиго устало улыбается.
-Знаешь, Гриммджо, а ты вполне адекватен, когда не пытаешься меня убить.
Стоп. Улыбается? Видно арранкар все же свихнулся в этом мире. Этот синигами умеет нормально улыбаться, не хмуря брови? Такое ощущение, что сейчас из шкафа выпрыгнет Айзен с цветами и заявлением, что их снимает скрытая камера.
Гриммджо потягивается, перекатываясь на кровати.
-А вот ты остаешься все таким же придурком…И вообще, может я усыпляю бдительность, нэ? Вот ты привыкнешь ко мне, расслабишься – а тут я твою тупую башку и проломлю…
Как же легко вывести мальчишку из себя. Только что сидел спокойный и умиротворенный, а сейчас уже весь пошел красными пятнами, чуть не ломая карандаш в руках.
-Ах ты ублю…
Их прерывает резкий звук – печать Ичиго сверкает, предупреждая о приближении пустого.
-Черт. Я пошел.
-Постой! Я пойду с тобой!
Арранкар подрывается с кровати, приближаясь к замершему синигами.
-Тебе нельзя! Тебя могут заметить…
-А тебе значит, с этим психом в башке, можно?
Ичиго не слушает, с размаху ударяет себя печатью в грудь.
И ничего не происходит.
Печать врезается в подставленную руку арранкара, чуть выше локтя. Гигай безвольно падает на пол, царапнув кофту Куросаки пальцами.
Посреди комнаты, в полном облачении, с маской на щеке, засунув руки в карманы, стоит Секста Эспада.
-Ты что делаешь? – кричит Ичиго. Но печать снова подает сигнал.
Сбросив секундное замешательство, Ичиго с ругательствами выскакивает из своего тела.
-Ну, вперед? – с усмешкой бросает Джагерджак, спрыгивая с подоконника в темноту сумерек.
***
Пустой уже успел разнести пару заборов в нескольких кварталах от клиники Куросаки, когда они находят его. Гриммджо подпрыгивает в воздухе от нетерпения, косится на Ичиго.
-Э, Куросаки, давай я его прикончу? Хотя он выглядит таким здоровым, он всего лишь мелкая сошка. Эх, жаль у меня нет меча…Ичиго, ты слышишь? Ичиго?
Голова синигами опущена, все тело напряжено. Он выглядит так, будто что-то разрывает его изнутри. Один глаз начинает заплывать чернотой.
Гриммджо подскакивает к недвижимой фигуре, хватает мальчишку за плечи, встряхивает.
-Эй, Ичиго, очнись! Что с то… А это что за хрень?
Взгляд арранкара устремлен сквозь Ичиго, куда-то ему за спину. Там, забинтованные ножнами, любовно прижались друг к другу два меча – огромный черный Зангетсу и аккуратная белая катана с синим эфесом.
Гриммджо встряхивает Ичиго еще раз, пустой за ними ревет, разрушая всё, что попадает под руку.
-Ичиго, ты что, таскал мой меч с собой все это время? Ты идиот?
Чернота обволакивает правый глаз парня, он молчит, не вырывается.
-Черт.. ладно, стой здесь! Только не превращайся в этого психа, удержи его, пока я не разберусь с пустым.
Почти отталкивая синигами, Гриммджо срывается в сонидо. Пара ударов едва зажившей ногой, один удар рукой по маске – и пустой уже рассыпается мелкой пылью, искрящейся в ночном небе.
Потом, так же стремительно, арранкар хватает застывшего мальчишку, ловко перекидывая через плечо, утаскивая его подальше от домов. От разбуженных жителей. В тишину парка.
Остановившись посреди небольшой полянки, секста ставит Ичиго на землю, снова хватает за плечи, всматривается в его лицо. Чернота плавными шажками перебирается уже на второй глаз парня.
-Гримм…джо… он побеждает…
-Черта с два! Доставай свой меч!
Кажется, немного придя в себя, Ичиго обхватывает рукой сразу две рукояти мечей, достает их из-за спины.
Арранкар морщится.
-Черт, так и знал. Смотри, они начали проникать друг в друга.
Синигами рассматривает будто прилипшие друг к другу лезвия. Белое смешалось с черным, черное с белым.
-Ичиго, ты придурок! Разве можно так делать? Ты что, таскал их вместе с тех пор, как приволок меня в этот мир? Теперь понятно поему твой пустой стал таким сильным – это из-за моего меча. Он пытается высосать запечатанную в Пантере силу – мою силу - силу пустого. Вероятно, отсюда взялись и твои боли в спине. Ты что, ничего даже не почувствовал, идиот?
Ичиго будто не в себе, он выглядит озадаченным и немного рассеянным. Невнятно бормочет.
- Я чувствовал… Но, это же твой меч… Он… Он согревал меня… Я чувствовал… Я хотел чтобы он был у меня…
Арранкар рычит, сжимая руки сильнее на худых плечах. Он настолько ошарашен услышанным, что даже забывает о том, что только что хотел откусить придурку нос – так близко они друг от друга.
Кажется, горе-синигами растерян донельзя.
-Гриммджо... Что же теперь делать? Они не отсоединяются.
Арранкар хватается одной рукой за эфес своей катаны.
-Нам придется высвободить силы наших мечей. Возможно, тогда они снова сольются с нами и очистятся от влияния друг друга.
Ичиго вздрагивает.
-Но расстояние слишком мало – наши силы могут убить нас. И вообще, я не могу позволить тебе высвобождать занпакто в городе – я не говорил, что доверяю тебе полностью.
Гриммджо почти шипит в лицо парню.
-У нас нет выхода. Твои глаза почти поменяли цвет, а я вряд ли смогу снова засунуть этого психа обратно в твою голову. Он прикончит нас обоих.
Меч к мечу. Глаза в глаза – желто-шоколадные, растерянные, смотрят в синие, уверенные.
-Ичиго, решайся.
«Он убьет меня. Он высвободит меч, и, пока я не смогу полностью совладать со своим пустым, он прикончит меня. Черт. Черт. Но выхода нет.»
-Хорошо. Давай попробуем.
Арранкар крепче перехватывает рукоять катаны, проводит пальцами по лезвию. Воздух вокруг трещит от напряжения.
-На счет три. Держись крепче. Раз… два….три!
-Банкай!
-Разорви его в клочья, Пантера!
Черная реяцу переплетается с серебристой, огромная мощь взрыва почти раскалывает реальность. Несколько деревьев опрокидываются, ветер гудит, душит фигуры в эпицентре, не дает дышать. От внезапно нахлынувшей глухоты Гриммджо начинает мутить.
Наконец, сходят темные и голубоватые волны. В кратере посреди поляны остаются стоять два существа – потрепанные, будто изорванные жестоким ребенком игрушки, держатся они за руки.
-К-хааа… -полувыдыхает Ичиго и отпрыгивает от арранкара, приготовившись защищаться.
Гриммджо мотает головой и длинной голубой гривой, скидывая внезапно накатившую слабость. Удивленно всматривается в фигуру напротив.
-Куросаки, ты чего напрягся? Ты что, думал я?... Нет, правда что ли?
Ичиго немного опускает кончик меча, пошатывается.
-Думаешь, я такой подлый? Все еще не доверяешь… Ну и черт с тобой… - как-то обиженно фыркает Гриммджо. Усмехается.
-Слушай, а у тебя форма наполовину белая стала, видел?
Синигами хватается за полу плаща, будто глазам не верит. Потом начинает нервно хихикать.
-Вот блин. А ты себя-то видел? Ты теперь на тигра похож – белый в черную полоску.
-Черт! И правда. Надеюсь, со временем это пройдет. Как там белобрысый парень в твоей голове?
Ичиго задумывается, будто проверяя свои ощущения.
-Молчит.
-Вот и хорошо – выдыхает арранкар.
В воздухе вдруг разливается тишина, звенящая чистота озона. Они стоят друг напротив друга, наслаждаясь привычностью ситуации. Кажется - так и надо, так – правильно. Всё же битва для них более приемлема, нежели обычная жизнь.
-Гриммджо… Прости. Я правда подумал, что ты воспользуешься моментом чтобы убить меня.
-Забей.
Арранкар упорно пытается отскрести темные пятна с костяной шкуры.
-Гриммджо, может, правда подеремся, а?
Секста хитро скалит клыки.
-Заткнись. Не буду я с таким придурком драться. Тем более, ты еле дышишь. Пошли домой.
Через несколько секунд темная и серебристая силы рассыпаются, мелкими огоньками уходя в бесконечное небо.
***
Слившись со своим телом, Ичиго сразу падает на кровать, исподтишка разглядывая сексту эспада в черно-белой форме. Арранкар садится у стены, рядом со своим гигаем, вяло подтягивая его к себе.
-Эй, может вернешь меч?
-Блин, Ичиго, заканчивай! – ворчит арранкар, без особого желания запихиваясь в гигай. -Ты хочешь еще какую-нибудь хрень с ним учудить? Мы должны теперь восстановить связь с нашими мечами, чтобы отбелить мою форму, и хм.. э…отчернить твою. Не бойся, я не собираюсь убивать тебя. Ну, в ближайшее время.
Мальчишка что-то сонно бухтит, кажется, уже не слушая его.
Пошатываясь, Джагерджак поднимается на ноги, вглядывается в умиротворенное лицо. С тихим вздохом накрывает мирно сопящего синигами одеялом, на котором он сам спал.
Присаживается на уголок кровати.
Сейчас его игрушка так близко. Полностью в его власти. И так хрупка эта оболочка – можно легко сломать, растоптать. Дотянуться до печати, вновь выпустить силу и…
Гриммджо легко сползает на пол, борясь с усталостью.
Интересно, что скажет ему завтра рыжий мальчишка. Когда-нибудь им придется расставить все точки.
***
Проклиная будильник, его создателя и само время иже с ними, Куросаки потягивается в кровати.
Пора в школу.
Внезапно, он вспоминает события ночи, с такой ясностью, что на секунду задыхается, будто глотает огонь.
«Ками-сама, кажется, я сказал ему то, что не стоило говорить. Надеюсь, он не вспомнит. Надо быстро делать ноги отсюда, быстро в школу!»
Ичиго откидывает одело и свесив ноги, наступает на что-то мягкое и горячее.
-Что за… ААА!
Он наступил прямо на уснувшего у его кровати арранкара. Повезло, что он пока не проснулся.
Ичиго медленно, боясь спугнуть сонного кошака, убирает ноги, ловко перепрыгивает массивное тело и уходит из комнаты, не оглядываясь.
Синий глаз приоткрывается, чтобы через секунду закрыться вновь.
«Ничего, он все равно вернется».
***
-Йо, Куросаки! Где был?
Синигами в испуге отскакивает от белой фигуры, стоящей посреди темной комнаты.
Этот арранкар с его пристрастиями к белым рубашкам и футболкам его в могилу сведет. Он что, не понимает, что он становится похож на Эспаду в такой одежде?
«Да еще и светлые штаны где-то достал, гад пустобрюхий.»
Ичиго медленно обходит светлый силуэт, шарит по столу в поисках ночника.
-Я гулял.
Ну, не рассказывать же не в меру любопытному арранкару что он весь день слонялся по городу и маялся от скуки, боясь возвратиться домой - под неустанное наблюдение внимательных синих глаз?
-А ты чего в темноте сидишь?
-А я в темноте лучше вижу.
Хоть немного осветив комнату, Ичиго направляется к шкафу, стаскивая через голову школьную рубашку.
-Правда? Спасибо, учту.
Гриммджо молча садится на кровать, облокачиваясь о подоконник.
-Твоя семья уже спит.
Молчание. Шелест одежды.
-А Кона я опять запер в ящике. Достал, урод плюшевый.
Одобрительное хмыканье.
-Ичиго.
-Что?
Тишина повисает в ставшем почти ощутимым и вязким на ощупь воздухе.
-Надо поговорить.
«Нет, воздух явно стал тяжелее.» Ичиго сглатывает, захлопывает шкаф, прислоняясь к нему спиной.
-Надо - так говори.
В тусклом свете лампы глаз сексты почти не различить, только голубые пряди красиво блестят в лучах летней луны.
-Ты ведь тоже не знаешь, что делать дальше?
-О чем ты?
-Ну, тебе тоже хочется подраться со мной, просто потому, что ты не представляешь, что может быть как-то иначе. Ты чувствуешь? Мы будто застыли в этих ролях – смертельных врагов, и не можем вырваться из замкнутого круга. Мы просто не умеем жить по-другому.
Ичиго ухмыляется, вжимаясь лопатками в дверцу шкафа. Что-то защемляет сердце, причиняя почти физическую боль.
-Эй, когда это ты успел записаться в философы?
-Придурок, я же серьезно говорю. Наслаждайся моментом. Скажи мне, что ты собираешься делать дальше?
Боль в груди не утихает, мелкими судорогами перетекая куда-то вниз, к животу.
-Просто жить.
Арранкар шевелится, пересаживается на самый край кровати, весь подбирается, будто готовый в любой момент сорваться в прыжок.
-Делаешь вид что не понимаешь, да? А ведь ты уже проговорился, Ичиго.
«Он все же заметил.»
Теплая боль растекается внутри, хватает за горло когтистыми лапами.
-Ты сказал, что хотел, чтобы мой меч был у тебя. Ты сказал, он согревал тебя. Почему?
Арранкар облизывает тонкие губы, подбирается еще ближе. Взгляд грациозного и жестокого хищника плавит воздух вокруг, почти заставляя его потрескивать от напряжения.
Ичиго внезапно становится так душно и жарко, что, кажется – еще пара слов, и он упадет.
-Я… я не знаю…
-Ичиго. Глупый маленький Ичиго. Ты разве не знаешь, что кошки отлично чувствуют чужую боль? Думаешь, я не заметил, как болит сейчас твое сердце? Почему, Ичиго?
«Черт, от него ничего не скроешь.»
Напряжение холодными исками бенгальских огней прокалывает кожу, стоять прямо уже практически невозможно. Огненная волна расходится по всему телу, оседает внизу живота.
Внезапно Гриммджо срывается с постели, в одном неистовом прыжке подскакивает к остолбеневшему парню, вжимает его в шкаф своим горячим телом.
-Хочешь, я заберу эту твою боль?
Тихий хриплый голос бьет по струнам истерзанных нервов.
Краем глаза Ичиго замечает, что в прыжке секста умудряется задеть провод лампы и она падает под кровать, продолжая слабо светить. По комнате расплывается тьма, лишая зрения, делая запахи и прикосновения более ощутимыми.
Гриммджо нависает над синигами, щекочет лицо горячим дыханием.
Сильные руки мертвой хваткой обхватывают прохладные запястья, заводят за спину.
-Ичиго, а чего это ты так подозрительно задрожал?
Боль раскалывается и рассыпается осколками стекла, когда арранкар перехватывает вырывающиеся пальцы синигами одной рукой, а второй придерживает его голову, вдыхая запах рыжих волос. Коленом он раздвигает ноги парня, заставляя того вздрогнуть.
Ичиго силится освободиться, но тем еще больше усугубляет пытку, соприкасаясь с чужим, но таким близким телом. Непослушными губами он полувсхлипывает, полувыдыхает.
-Отпусти.
Неистовый поцелуй в шею больше напоминает укус. Ичиго так ошарашен, что чуть не вскрикивает, как тогда, когда арранкар пронзил его руку мечом. Но вскоре он подчиняется, почти перестает дергаться, успокоенный рукой, плавно поглаживающей напряженный живот и спину.
«Глупый мальчишка. Его так легко разозлить, и так легко возбудить. Теперь ты мой, Куросаки Ичиго.»
Гриммджо вдыхает душный пьянящий запах мальчишеской кожи, шепчет в ухо.
-Отпустить? Ну, как знаешь.
Внезапно, стальная хватка ослабевает, руки синигами плетями повисают вдоль тела. Арранкар отстраняется от парня, снова садится на кровать.
Ичиго касается ледяными пальцами горящих румянцем щек, тяжело дышит.
-Ты.. ты! Какого черта ты делаешь?
Арранкар смотрит на него снизу вверх. Глаза Ичиго привыкли к темноте и он видит неподдельную печаль в выражении лица Джагерджака.
-Ты же сказал отпустить. Вот я и отпустил.
Охваченный негодованием и обидой, не умещающимися в потоке смешанных чувств, Ичиго хватает арранкара за ворот рубашки, тянет на себя как можно жестче.
-Какого черта ты играешь со мной?
Гриммджо слегка улыбается, вновь перехватывая тонкие запястья синигами, дергает к себе.
И Ичиго падает-летит вперед, упирается головой в грудь арранкара, усаженный на его колени.
Кажется, впервые в жизни он подчиняется кому-то.
«Так тепло.»
Уверенные руки ходят взад-вперед по его спине и животу, горячие губы целуют рыжие волосы, спускаются ниже, прикусывая нежную кожу шеи, щекочут ключицы.
Ичиго не удерживается, тихо стонет. Вырывается, обхватывает арранкара за плечи, прижимается всем телом.
Он не понимает, что и зачем он делает. Он просто знает, что умрет, если не сделает этого.
Шокированный, он застывает, услышав глухой рык арранкара, почувствовав, как задрожало сильное тело при первой попытке синигами обнять его.
Кажется, Гриммджо трудно сдерживаться, чтобы не сорваться, не прыгнуть сразу в омут с головой, не поддаться природной жестокости. Но он все же замирает, неразрываемым кольцом скрещивая руки за спиной парнишки, притягивая того еще ближе к себе.
-Ты уверен, Ичиго?
Ледяные пальцы неумело касаются его груди, будто чувствуя под рубашкой теплую шероховатость шрама, дотрагиваются до лица, шеи, губ.
-Конечно нет. Но я не могу иначе.
Арранкар ухмыляется в темноте, глубоко вздыхая, как перед погружением в воду.
-Пусть я не смог победить тебя, Ичиго, но всё же, ты будешь моим. Сам я давно уже проклят. И я утащу тебя во тьму вместе с собой. Ты будешь беззащитен передо мной. Я заберу твою душу и тело. Ты понимаешь это?
Мальчишка, елозит на его коленях, неловко целует, заставляя вздрагивать от каждого неосторожного движения. Он дышит сбивчиво и прерывисто, но арранкар больше не чувствует его боль. Наконец, он едва заметно кивает.
Ненавистные и такие любимые карие глаза опаляют разум, срывают последние тормоза решительностью расширенных зрачков.
Больше не сдержаться. Он швыряет синигами на кровать, сдирает с него только что надетую футболку. Ласки, скомканные обоюдной жадностью, кажутся скорее жестокими, чем нежными.
Но Гриммджо удерживает животные порывы в себе как может, успокаивая, почти баюкая подрагивающего мальчишку, когда тот до крови закусывает запястье, начиная задыхаться от боли и наслаждения.
Руки Ичиго комкают простыни, оставляют красные следы на спине арранкара. Находясь уже почти не в сознании, на грани обморока, сквозь пелену истомы, он шепчет.
-Гримм…джо…
Потемневшие, сверкающие расплавленным золотом глаза смотрят, кажется, в самую душу арранкара.
Окутанные круговертью звуков и красок, они на минуту застывают вне времени и пространства, вместе падают на землю, разбиваясь насмерть, и вместе погибают, чтобы через несколько томительных секунд воскреснуть в новых ипостасях.
***
Закутав уснувшего и вконец измученного парня в несколько одеял, стерев чуть грязные разводы слез с его щек, Гриммджо выбирается на крышу.
Когда он проснется, мир начнет движение заново.
А пока…
***
Теперь он знает, зачем живет.
Теперь он знает, кто они.
Они – звери.
Безжалостные. Один – из-за юношеской жестокости, другой – по привычке.
Сильные, неукротимые.
Но, всё же, ищущие хотя бы немного, хоть самую каплю тепла.
Ошибаясь, раня друг друга, они всё же тянутся к свету, который может их согреть.
Завтра будет новый день, и новая пустота хлынет в душу со страшной силой.
Но что такое - пустота, когда у него есть пахнущий жизнью мальчишка, с рыжими волосами и мягкими глазами цвета шоколада?

@темы: фанфик, гриммджо/ичиго, Аранкары

---

новая ролевая игра. присоединяйтесь-не пожалеете!

[Вардат]

ВСЕМ, КОМУ ХОЧЕТСЯ ХОРОШЕЙ ИГРЫ, СЮДА. ФОРУМ СОЗДАН ДЛЯ ИГРОКОВ, А НЕ ДЛЯ АДМИНОВ.
ГЛАВНЫЙ АДМИН НЕ ИГРАЕТ, У НЕГО НЕТ СВОЕГО ПЕРСА, ОН ТОЛЬКО ОБЕСПЕЧИВАЕТ ИГРОКОВ
ВОЗМОЖНОСТЬЮ ИНТЕРЕСНО ЖИТЬ НА ФОРУМЕ. МОЖНО РЕАЛИЗОВАТЬ ЛЮБУЮ СВОЮ ЗАДУМКУ.
РЕЙТИНГ ФОРУМА - 21
МОЖЕТ, ЗАЙДЁШЬ?
ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ ПОИГРАТЬ НОРМАЛЬНО.
ВЕДЬ КТО НЕ ИГРАЕТ, ТОТ НЕ ПЬЁТ ШАМПАНСКОГО!)))

---

Не совсем яой, но попытаться можно %)

[Celestial_Kirin]

под катом три от меня же

---

[Шиппо]

Bleach: Конец всему!

_________________________________________________________________________


Битва была проиграна, что положило начало расцвету новой эры! Эры, в которой нет места человечеству, где шинигами пали, а арранкары захватили власть в свои цепкие руки! Айзен взошел на пьедестал мирового господства, но как оказалось ему этого мало. Он узнал, что есть еще одно измерение, где испокон веков не было ни пустых, ни шинигами, ни арранкаров. Где люди живут сами по себе. В этом мире скрыта некая тайна, ведущая к полной власти и бессмертию. А вход в этот мир заключен в сотне душ избранных, которые должен поглотить хогиоку. Теперь это новая цель Айзена. Сумеет ли новый владыка исполнить свою цель? Все зависит только от тебя! Приходи к нам и останови Айзена или помоги ему уничтожить еще один мир!


Все зависит только от твоего выбора!


Наши плюсы!

Помимо основного сюжета в нашей игре есть различные, сюжетные линии, которые администрация будет постепенно вводить в игру, упрощая или усложняя жизнь нашим героям.

У нас есть уникальная денежная система, у вашего героя есть много способов получить игровую денежку, а так же, есть полно мест, где вы можете ее потратить.


Вы сможете сами выбрать, на чьей стороне сражаться. Даже если вы берете канонического героя.


Есть возможность ввести в игру своих героев.


У нас есть уникальная боевая система. Расчетами во время боя занимаются админы и ГМы, поэтому игрокам не придется заморачиваться на этом.


В нашей игре пары могут быть самыми разнообразными и не стандартными. Все это зависит только от вас и вашей фантазии.


Рейтинг нашей игры довольно высок, поэтому игра обещает быть интересной.


А наши мастера игры всегда помогут, если вдруг вам не с кем будет поиграть. На пример, локация в которую вы хотите сходить пустует.


Наши минусы:


У нас нет тебя


coolbleach.anihub.ru/





Но ты нам очень нужен!


coolbleach.anihub.ru/




Приходи к нам скорее!!

coolbleach.anihub.ru/



__________________________________________________________________________




__________________________________________________________________________


coolbleach.anihub.ru/

coolbleach.anihub.ru/

coolbleach.anihub.ru/


Нажимай и присоединяйся!

____________________________

---

Фанфик "Размер собственного достоинства"

[Рыжий-кун]

Название:Размер собственного достоинства
Автор:  Рыжая Злючка
Бета:  Игрина уже не в первый раз спасает
Фендом:Bleach
Рейтинг:NC-17
Пейринг:Иккаку Мадараме/Куросаки Ичиго
Жанр:юмор
Размер:мини
Размещение:с позволение автора
Посвящениепо заказу  serenity serenity

померяем?

Куросаки Ичиго предпочитал большие размеры. Эта его любовь выражалась буквально во всем. Начиная с его собственного занпакто и заканчивая размером груди, влюбленной в него, Орихиме-тян.
Противники выбирались тоже по этому важному критерию. Все началось с Меноса Гранде, в высоту с двадцатиэтажное здание. Затем Ичиго осознал, что сила тоже должна быть немалой и, выбрав идеальное соотношение: тело + мощность, следующим противником был выбран капитан одиннадцатого отряда Зараки Кенпачи. Победив обоих, Ичи задумался о том, что, возможно, суть заключалась в количестве, и нарвался на кейсенканистого Кучики, но тщетно. Правда, это не он побил тайчо с шарфиком, а его холлоу, но это сути не меняло. И снова настали времена недостойных противников типа баунто и прочих филлеровских отбросов.
Осенило его в очередной раз: наверное, дело в размере определенной части тела. Если это мозг, то сражение заранее было проиграно, как ни прискорбно было это осознавать, поэтому к Айзену он пока не совался. Зато нашел утешение в драках с арранкаром, который имел цвет волос новой машины мэра Каракуры и огромный хвост. Что не могло не радовать.
Все было бы хорошо. Рыжий неугомонный шинигами все так же бегал бы по миру, меряясь и сравнивая…размеры, но один факт не давал ему покоя. Лысый такой, с ленивым банкаем, но зато каким огромным в освобождении… просто загляденье. А Куросаки жаба давила, ведь его собственное освобождение меча было, мягко говоря, крошечным. И как-то плевать, что силы не меньше, а даже наоборот, но все равно обидно. Даже у этой тупой красноволосой обезьяны банкай был больше.
Наверное, виной новоявленным комплексам стали слухи, распространявшиеся со скоростью ветра по Готей-13, о том, что характер поведения духовной энергии во время боя соответствует сексуальному темпераменту шинигами.
Ичиго в этом плане не повезло, как не крути: на вид впечатляет, а на деле только и умеет что скукоживаться да стрелять уплотненной энергией…
Не в пример ему, у офицера одиннадцатого отряда Мадараме Иккаку был просто громадный банкай, и последствия следовали неимоверно разрушительные после его действия, нужно было только растормошить его, а дальше…
Очень многих достали эти шуточки. В частности тех, у кого мечи имели весьма заурядную форму и размер.
Конечно, никто не собирался никому ничего доказывать, но, тем не менее, этим и занимался весь Сейретей последнее время, по крайней мере, половина уж точно. Но, чем больше экспериментов проходило, тем вернее оказывалась теория.
Юному Куросаки осточертело слушать глупые насмешки, и он решил разобраться с мнимым виновником слухов.
Пнув ногой двери, наш мститель оказался в небольшой комнатке. Кровать, стол, два стула простого покроя, шкаф и десяток пустых бутылок из-под саке возле двери.
- Эй ты, урод, выходи, есть разговор!
- Чего орешь, придурок?!
Крики раздавались из-под одеяла. Ичиго захлопнул двери, чтобы соседи не слышали предсмертных воплей.
- Ты козел!
- А, это ты, Куросаки, - на кровати торжественно восседал хозяин сия комнаты.
- Лысый, что за дела? Когда эта хрень про банкай прекратится?
От Ичи просто несло яростью и смущением, а воззрившийся на него Мадармэ хитро прищурился.
- Что, хочешь проверить правда или нет?
- Я… нет, просто… прекрати разводить этот идиотизм!
- Это не я. А почему это тебя так задевает? Неужели ты действительно ни на что не способен?
- Что?!.. Да ты!.. Да я!..
- Значит-таки правда.
Иккаку залез снова под одеяло и мирно засопел, не обращая никакого внимания на почти пунцового от смущения рыжего гостя.
В мгновение одеяло было сдернуто на пол, представляя на всеобщее обозрение сильное обнаженное тело. Куросаки крепко сжимает кулаки и бубнит под нос, как перед поединком
- Неправда, это неправда.
- Ммм…отвали, дай поспать, а то…
Мадараме тактично заткнулся, ощущая чужие горячие ладони на собственной спине. Прикосновения были одновременно нежными и жесткими.
Запах апельсинов и звук прогибающейся постели под тяжестью еще одного тела.
- И это все? – усмехнулся офицер.
Ичиго дотронулся до шеи губами, провел языком и легонько прикусил, не переставая медленно царапать спину.
Теперь было явно не до сна. Да какое там, даже не до рюмочки саке. Иккаку это прекрасно понимал. Резко развернувшись, он подмял под себя смущенно-возмущенного Куросаки.
Сдернуть нетерпеливо одежду, запутавшись в складках хакама, навалится всем весом, потереться бедрами, непрозрачно намекая, и в ту же секунду получить достаточно ощутимый укус в плечо и удар в грудь.
- Отбиваешься как девчонка,- прохрипел офицер перед тем, как хищно прикусить губу партнера и тут же зализать как рану, всасывая выступившую капельку крови.
- Пошел ты, - выдавил Куросаки, пытаясь отпихнуть от себя озверевшего Мадараме, но не тут-то было. Напросился сам ведь, и нечего отмазываться. Ловкие руки с силой раздвинули ноги Ичиго.
- Теория-таки не врет. С размером у тебя все более чем нормально, - офицер двинул бедрами пару раз, давая ощутить собственную эрекцию через ткань белья.
- Урод… - прошипел Ичиго, пытаясь вырваться, но тут же невольно застонал, почувствовав, как чужие пальцы стянули белье и теперь осторожно поглаживают его стоячий член, оттягивая нежную кожу, сжимая, разминая и легко касаясь потемневшей головки.
Ичи выгнулся, бормоча что-то нецензурное, и только шире раздвинул ноги, и не успел опомниться, как в нем оказался, намазанный чем-то скользким и холодным, палец, двигающийся в такт руке на члене. Через несколько секунд к первому присоединился и второй палец, а затем и третий, растягивая и подготавливая.
Куросаки царапал с силой плечи офицера, гневно рычал и пытался высвободиться.
Разгибая и сгибая пальцы, Мадараме, наконец, нащупал то, что нужно, и расплылся в довольной улыбке, когда почувствовал, как Ичиго уже сам насаживается на его пальцы. Поначалу несмело, но затем движения стали яростнее и агрессивнее.
Иккаку разумно решил заменить пальцы, справедливо полагая, что удовольствия достоин не только рыжий шинигами. Смазав собственный член мазью из-под кровати, он прижался к сжатому колечку и, направляя себя рукой, стал медленно проникать в тело Ичиго, закрывая глаза от удовольствия. Такой узкий партнер попадался ему впервые.
- Сука…
В следующий миг кулак рыжего шинигами впечатался в челюсть офицера.
- Ах так! – Мадармэ с силой дернулся вперед и замер, ожидая следующего удара. Но его так и не последовало.
- Эй, лысый. Ты чего, уснул что ли? – Ичи сам дернулся навстречу и поморщился от боли.
Немного придя в себя, Иккаку немного отстранился и снова вошел до конца, заставляя нарвавшегося шинигами выгнуться и застонать.
Начиная ускоряться, офицер выбрал рваный, жесткий и резкий темп. Навалившись всем телом на Куросаки, он снова и снова двигал бедрами, смешивая собственное хриплое дыхание с глубокими стонами рыжего гостя.
Еще пара ненасытных движений, и по животу Мадармэ потекли белые струйки спермы, а сам офицер одиннадцатого отряда распластался на ошарашенном рыжем парне, который только что стал исключением из странной теории.

- Все-таки не зря Маюри-кун согласился мне помочь с оборудованием, а Рангику-тян сама изобретательность, если дело заходит о сплетнях, - довольный шинигами в розовом капитанским хаори попивал саке, сидя перед мониторами камер наблюдения.

@темы: НЦ-17, юмор, Иккаку/Ичиго, фанфик